Троя
Шрифт:
– Не все так просто, – заметил Глауен. – А что нужно Бардузу на ранчо?
– Именно потому мы и здесь – чтобы понять.
– Хм. Задать-то ему этот вопрос просто, а вот найти его… Более того, добиться ответа – и вовсе дело проблематичное.
– Пока ты будешь работать с Бардузом, я займусь Флиц, – задумчиво предложил Чилк. – Это дело сложное, но, мне кажется, я справлюсь.
– Послушай, знаком ты с одной старинной басней под названием «Поставить себя под удар»?
– Моя мать была великая охотница до басен. А почему
– Если кто-то хочет о чем-то расспросить Флиц, то пусть сначала приготовиться к тому, что она пошлет его очень и очень далеко.
Наутро Глауен и Чилк зашли в контору ИПКЦ. Ее глава Адам Винкатц принял их с должной вежливостью, тщательно избегая всяческих вопросов. Винкатц был тощим, костистым и высохшим господином с длинной угловатой головой, волосами песочного цвета и бледно-голубыми мутноватыми глазами.
Глауен объяснил ему их присутствие здесь проблемами с Намуром. Он сказал, что полиция Кадвола крайне недовольна настоящим поведением Намура и что, по их сведениям, он нашел преступный приют именно здесь, на Розалии. В связи с этим он поинтересовался нет ли у Винкатца какой-либо информации об этом человеке.
Винкатц слушал вполуха и, кажется, только из вежливости.
– Я слышал имя Намур, – наконец, сказал он. – Он поставлял сюда различные партии рабочих из каких-то весьма отдаленных и мне незнакомых мест.
– Место это называется Кадвол, – жестко пояснил Глауен. – Это Консервация, охраняемый Хартией заповедник.
– Да? Ну, все равно. Из этой затеи ничего не вышло, поскольку все его рабочие порасползлись с тех ранчо, где должны были работать.
– А на каких именно ранчо они находились?
– Их было всего три или четыре. Одну партию взял «Медовый цветок», Стронси – две партии, потом еще Барамонд и Тенистая Долина. Эти, по-моему, взяли по три. Сейчас, правда, на последнем йипов почти не осталось. Они, вообще, перемещаются по всей Розалии как привидения, и работать здесь уже совсем некому.
– А хозяева не пытались обращаться в ИПКЦ?
– Им не на что жаловаться, поскольку Намур ничего и не гарантировал. Он только поставлял рабочую силу, а уж дальше разбирайтесь сами.
– И где же теперь все эти рабочие?
– У йипов с Медового Цветка поселение рядом с городом Туней на Оттилии. Йипы из Стронси перебрались на Мистические Острова. У йипов Тенистой Долины лагерь под Липвиллоу на Большой Мутной реке, что на Ла Маре. Йипы из Барамонда живут в травяных домиках прямо рядом с космопортом, у Болота Фанни.
– И последний вопрос. Намур привез сюда немногим больше тысячи йипов. Есть ли какие-то записи относительно их личностей, реестры, списки…
– Таких реестров у нас нет, – ответил Винкатц. – Но я не сомневаюсь, что они есть в Ассоциации Факторий, которая запрашивала их у Намура. А какие именно йипы вас интересуют?
– Каттерлайн и Селиос.
– Минуточку, – сказал Винкатц и нажал кнопку. На экране
– Минуточку, – тоже ответила женщина. – Нет, таких имен в списках нет.
– То есть на Розалии их определенно нет?
– Да, если только они не въехали нелегально, что, впрочем, бывает редко.
– Благодарю, – Винкатц обернулся к Глауену. – Большей информации здесь нет ни у кого.
– Премного вам благодарен.
Глауен и Чилк вернулись на флиттере в космопорт, посчитав, что это привлечет меньше внимания, чем если они пустятся на поиски в «Фортунатасе». Из Моны они полетели на северо-запад, через бесконечные болота с красными и черными растениями, небольшими открытыми бочагами и заливными лугами. У гряды невысоких холмов лежало, сверкая, длинное озеро. Стали появляться деревья, отличавшиеся бесконечным разнообразием: дымные деревья невиданных форм, стоявшие или по одному или небольшими группками, потом заросли пуховых деревьев, билбобов, трумов – они покрывали землю причудливым пестрым ковром из черной, коричневой и бронзовой листвы.
Чилк обратил внимание на огромное дерево с массой маленьких остроугольных листьев, сверкавших то темно-красным, то бледно-розовым, то пурпурным.
– Смотри, это пилкардия, но ее чаще зовут здесь деревом «О, боже мой!»
– Что за странное название!
Чилк согласился.
– Отсюда тебе не видно, но дерево прямо кишит древесными бродяжками. Они собирают на нем смолу и кору и прочие мелочи для своих печально знаменитых вонючих шариков. Иногда гости ранчо отправляются гулять по лесам и застывают, пораженные красотой деревьев. Но делать этого ни в коем случае не следует.
Флиттер пролетел Эклин и шел теперь над Океаном Корибантов. Солнце медленно догоняло. В полдень по местному времени на горизонте показался берег Ла Мары, а еще через несколько минут флиттер пересек голубую лагуну, покрытую бурлящей белой пеной и очутился над белым песчаным берегом, за которым стоял непроходимый лес. Через сотню миль лес закончился высоким пустынным плато тектонического происхождения.
Флиттер поднимал целый шлейф разноцветного песка, красного, желтого и медного, и вообще, весь пейзаж показался Глауену красивым, но очень тревожным.
– Это тоже часть какого-нибудь ранчо? – спросил он.
– Скорее всего, нет. Здесь еще полно диких участков для продажи, которые можно купить, если, конечно, ассоциация признает тебя достойным что-либо приобретать здесь по классовому признаку. У тебя, как у Клаттука, конечно, с этим проблем не будет, и за десять тысяч солов можно купить все это плато.
– А потом – что я с ним стану делать?
– Будешь наслаждаться одиночеством или начнешь изучать ветреных бродяжек.