Троя

Вэнс Джек Холбрук

– Все замечательно, – поддакнул Бардуз. – Но я могу иметь дело лишь с конкретным человеком, представляющим единую организацию.

– Согласна, – ответила Клайти. – Итак, сейчас мы должны, все и каждый в отдельности, прийти к единому соглашению, которое обеспечит максимум выгоды для большинства. И идея такого соглашения, такой план существует. Это программа, которую мы называем «структурированной демократией». Разумеется, Симонетта будет играть в ней немаловажную роль, и ее несомненные таланты будут приложены на доброе дело, возможно, на…

Смонии хрипло рассмеялась.

Клайти раздраженно вскинула брови.

– Если хотите…

– Да в своем ли вы уме, дорогая! ? – оборвала ее Смонни. У вас в голове целый винегрет! Вы что, не видите, что творится на планете? Станция по-прежнему является оплотом жадности и ревнивой жестокости, все карабкаются вверх по золотой лестнице, останавливаясь лишь для того, чтобы пинком в лицо сбросить тех, кто еще внизу. И стыд, и честь, и все понятия добра отброшены, как ненужные тряпки! Вот реальность, в которой мы живем!

Клайти в ответ заговорила торжественно и тихо, словно решила не обращать внимания ни на какие выходки Смонни.

– Все это, разумеется, преувеличение и передергивание. Разумеется, хартисты люди самодовольные и упрямые, но и они, в конце концов, увидят, что лучше нашего пути нет. Что же касается консервации, в несколько видоизмененной форме…

– Консервации?! Что за шутка! Она хранит только привилегии и чудовищный эгоизм! Вы живете в розовых мечтах, милочка, если надеетесь, что эти патриции вас поддержат! Наоборот – вы встретите жесточайшее сопротивление. Они все непробиваемы, как железные статуи, а потому должны быть уволены и наказаны.

Клайти нахмурилась и подняла руку.

– Я полагаю, мы должны отделять наши личные неудачи от аспектов официальной политики.

Темные, похожие на собачьи, глаза Смонии злобно вспыхнули.

– Да что может значить моя жалкая трагедия по сравнению с исторической несправедливостью! Йипы эксплуатируются веками, они лишены всего. Но они должны сами взять эти привилегии, они должны с корнем вырывать всех этих Оффоу и Вуков, Лаверти и Диффинов, Ведеров и Клаттуков! Надо сбросить этих старинных зажравшихся лордов на юг, в море, за мыс Джурнал. Их путь обречен и неизбежен!

Клайти прикрыла глаза, потом открыла вновь и заговорила уже не сдерживаясь:

– И снова я прошу здравого смыла. Слишком большая горячность не принесет никому никакой пользы, от нее только вред, она только затруднит исполнение плана структурированной демократии. Мы уже подсчитали, что для будущих новых поместий будет вполне достаточно тридцати тысяч счастливых крестьян, поскольку мы твердо собираемся поддерживать идиллическую красоту наших мест. Оставшиеся йипы будут перевезены на новые местожительства в других мирах. А эти тридцать тысяч будут находиться под контролем, который не позволит им заниматься самодеятельностью всякого рода, которая только подрывает основы страны.

– Этот ваш план бесполезен, нелеп и неприемлем, как во всех его аспектах, так и в целом! – рявкнула Смонни. – Этот план отменяется и нечего к нему больше возвращаться!

Клайти даже заставила себя улыбнуться.

– Но, моя дорогая, вы отдаете подобного рода распоряжения так, будто мы в армии, а

вы старший по званию!

– Ну и что из того?

– Это не соответствует действительности. Давайте все же лучше продолжим. Имеющее место развитие событий поставило нас перед фактом – избрать более мягкую политику.

– Каких событий? Какую мягкую политику?

Клайти проигнорировала замечание.

– Недавно произошла большая миграция бывших натуралистов со Штромы на Станцию Араминта. Эти люди – наши родственники, у меня самой переехали туда сестра с двумя детьми и они живут теперь неподалеку от Речного Домика. Остальные члены ЖМС тоже находятся в таких же условиях. И потому мы не можем принять те жесткие меры, которые предлагаете вы. Они слишком кровожадны.

Будучи невидимыми за стенами павильона, Глауен и Чилк смотрели на переговаривающихся женщин и пытались угадать, чем все это может кончиться.

– Они играют по разным правилам, – вздохнул Глауен. – И каждая считает, что победит именно она.

– И обе упрямы, как ослицы, – подтвердил Чилк. – Правда, Клайти, похоже, погибче. Послушай-ка, что она несет! Она пытается убедить Смонни здравым смыслом, а весь этот здравый смысл уходит через нее саму, как вода в песок!

Обе дамы уже вскочили и стояли теперь друг напротив друга, Клайти с опущенной головой и со сжатыми до побелевших скул челюстями – а Смонни демонстративно отвернувшись и глядя в другую сторону с оскорбительным равнодушием.

Но вот положение стало меняться. Сузившиеся глаза Клайти вдруг не только широко распахнулись, но просто выкатились из орбит, а мощная шея Смонни пошла красными пятнами. Голоса загремели, Клайти окончательно потеряла контроль над собой и схватившись за стол обеими руками, перегнулась едва не до половины.

– Я уже все объяснила и все будет именно так, а не иначе! – Она изо всех сил грохнула кулаком по столу. – Структурированная демократия – вот наш единственный путь!

– Ты рыгающая старая корова, не приближайся ко мне! И не раздражай меня больше!

Клайти издала уж и вовсе неописуемый звук.

– Невозможное существо! – и ловко дотянувшись, она смазала Смонни по лицу. От неожиданности та грохнулась на стул, и торжествующая Клайти нагнулась над ней.

– Так слушай меня и слушай внимательно…

Но не успела она закончить, как Смонни поднялась и пошла в атаку.

И вот в изящном павильоне, наскоро возведенном на песчаном пляже берегов Турбена, началась дикая драка с хрипами, взвизгиваниями, завываниями, пинками, тасканием за волосы и ругательствами, в которых выплескивалась страшная взаимная ненависть обеих сестер. Клайти разрушила шикарную прическу Смонни и, схватив за волосы, стала возить ее лицом по столу, который не выдержал и сломался под такой тяжестью. Храпя, как разозленная лошадь, Клайти уже хотела было выцарапать противнице глаза, как Смонни оправилась и стала методично наносить удары головой в лицо Клайти. Та отступила, закачалась и рухнула на спину. Взревевшая Смонни подбежала и всем весом плюхнулась верхом на противницу, зажав ляжками руки Клайти и избивая ее ножкой от сломанного стола.