Троянская одиссея

Касслер Клайв

– Но разве большинство археологов не согласилось со Шлиманом? – спросил Ганн.

– По этому вопросу до сих пор идут жаркие споры, – пояснил Бойд. – Сам Гомер тоже человек в высшей степени загадочный. Нет доказательств того, что он существовал на самом деле. Легенда рассказывает лишь о том, что некий человек по имени Гомер взял эпические поэмы о великой войне, которые сотни лет передавались изустно, и записал их в виде серии приключенческих рассказов. Но был ли это один человек, или несколько человек на протяжении столетий оттачивали эти стихи так, что «Илиада» и «Одиссея» стали величайшими литературными произведениями в истории? Мы никогда не узнаем правды.

Но кроме загадки личности Гомер оставил после себя еще одну огромную тайну: была ли Троянская война реальной или выдуманной. И если она действительно имела место в начале бронзового века, то были ли греки подлинными врагами троянцев или Гомер писал о событиях, происходивших более чем за тысячу миль от него?

Перлмуттер широко ухмыльнулся. Бойд и Чизхолм только подтвердили то, во что он и так всегда верил.

– До Уилкинса никому не пришло в голову предположить, что Гомер был вовсе не греческим, а кельтским поэтом и писал о легендарной битве, имевшей место за четыреста лет до него, причем не в Средиземном, а в Северном море.

Ганн, казалось, совершенно потерялся.

– Значит, Одиссей совершал свое эпическое путешествие...

– В Атлантическом океане.

Голова Саммер тоже шла кругом.

– Вы хотите сказать, что тысяча кораблей вышла в поход не ради прекрасного лица Елены?

– Я собирался предположить, – возразил Бойд с усталой улыбкой, – что за мифом скрывается правда. И правда эта состоит в том, что война разгорелась не из-за желания Менелая отомстить за похищение его жены любовником. Вряд ли стоило тысячам людей сражаться и умирать ради неразборчивой женщины, не правда ли? Мудрый старый Приам, царь Трои, никогда не стал бы рисковать ни судьбой своего царства, ни жизнями своих людей ради того, чтобы его легкомысленный сын мог жить с женщиной, которая, если уж говорить откровенно, добровольно оставила мужа и ушла с другим. Но целью похода не были и сокровища Трои. Скорее говоря, война шла за мягкий кристаллический металл под названием «олово».

– Джулиан прочел нам с Саммер лекцию о том, что кельты первыми вошли и в бронзовый, и в железный век, – сказал Дирк, поднимая голову от планшета, где он усердно записывал все, что говорилось.

Чизхолм согласно кивнул:

– Конечно, именно они начали производство, но никто не может сказать сколько-нибудь определенно, кто в действительности открыл, что при добавлении к меди десяти процентов олова получается в два раза более твердый металл, чем все, что было известно прежде. Точной даты этого не существует. Наилучшая оценка – бронза появилась примерно за две тысячи лет до Рождества Христова.

– Выплавка меди была известна еще за пять тысяч лет до Рождества Христова в центральной Турции, – сказал Бойд. – Меди по всему древнему миру хватало с избытком. Ее добывали в больших количествах и в Европе, и на Среднем Востоке. Но когда изобрели бронзу, возникла проблема. Олово в природе встречается редко. Охотники за оловянной рудой рассыпались по всему древнему миру, как позже во времена золотой лихорадки старатели. Самые крупные запасы со временем были обнаружены на юго-западе Англии. Кельтские племена Британии быстро прибрали копи к рукам и создали широкий международный рынок олова. Добываемое олово они переплавляли в бруски и торговали им по всему древнему миру.

– Высокий спрос на олово привел к тому, что древние бритты установили на него монополию и стали брать с заморских торговцев большие деньги, – добавил Чизхолм. – Если купцы из богатых империй вроде Египта могли себе позволить обменивать олово на дорогие

вещи, то кельтам Центральной Европы нечего было предложить, кроме кустарных изделий и неограниченного количества янтаря. Без бронзы и ее производства они вынуждены были оставаться чисто сельскохозяйственным обществом. На большее нечего было даже надеяться.

– Поэтому они решили объединиться и захватить у бриттов оловянные копи, – предположил Йегер.

– Вот именно! – сразу же согласился Бойд. – Кельтские племена на континенте образовали союз для вторжения в южную Англию и захвата копей, находившихся на территории, которую они знали как Троаду и которая позже стала известна как Троя. Столица тех мест называлась Илионом.

– Итак, ахейцы не были греками, – подвел итог Перлмуттер.

Бойд слегка наклонил голову в знак согласия:

– Понятие «ахейцы» было достаточно широким и обозначало союзников. Троянцы обычно называли себя дарданами. Точно так же и земля фараонов называлась не Египтом.

– Погодите, – вставил Ганн. – Откуда же тогда взялось название Египет?

– До Гомера земля фараонов была известна как Ал-Кхем, Миср или Кеми. И только несколько веков спустя, когда пирамиды и храм Луксора увидел греческий историк Геродот, он и назвал слабеющую империю Египтом по названию земли, описанной в «Илиаде» Гомера. Название закрепилось.

– Но какие доказательства приводит Уилкинс в поддержку своей теории? – спросил Сэндекер.

Бойд ожидающе взглянул на Чизхолма:

– Не хотите ли принять эстафету, доктор?

– Вы, вероятно, знаете об этом не меньше меня, – возразил Чизхолм с улыбкой.

– Может быть, позволите мне? – спросил Перлмуттер. – Я подробно изучил книгу Уилкинса «Где когда-то стояла Троя».

– Добро пожаловать, – согласился Бойд.

– Доказательств полно, – начал Перлмуттер. – С одной стороны, практически ничто из изложенного Гомером в его эпических произведениях не выдерживает критики при пристальном изучении. Он ни разу не называет армию вторжения «греками». В двенадцатом веке до Рождества Христова, когда предположительно происходили описанные события, Греция была заселена не слишком плотно. Там не было крупных городов, которые могли бы содержать большой флот боевых кораблей с экипажами. Ранних греков вообще не считают мореходами. По рассказам Гомера, корабли и люди, которые пересекали море, кажутся больше похожими на викингов. Кстати говоря, его описание моря тоже больше напоминает атлантическое побережье Европы, чем Средиземное море.

То же самое можно сказать об описаниях климата. Гомер постоянно говорит о сильных продолжительных дождях, густых туманах и даже о ледяной крупе. Согласитесь, что такие погодные условия чаще можно встретить в Англии, чем в южной Турции, откуда рукой подать – через Средиземное море – до Сахары.

– А еще растительность, – подсказал Бойд.

– Конечно, – подтвердил Перлмуттер с легким кивком. – Чуть ли не все деревья, которые Гомер подробно описывает, больше подходят для влажной атмосферы Европы, чем для более засушливых земель Греции и Турции. Он говорит в основном о листопадных широколиственных деревьях, тогда как греки должны были чаще иметь дело с вечнозелеными хвойными породами. Кроме того, лошади. Кельты любили лошадей и были отличными лошадниками. В то же время использование лошадей в бою древними греками было делом неслыханным. Египтяне и кельты пользовались боевыми колесницами, зато греки и римляне этого никогда не делали. Они предпочитали сражаться пешими, а колесницы использовали только в качестве транспорта и для состязаний.