Троянский конь
Шрифт:
Андромаха затравленно озиралась, ожидая чуда, что боги смилостивятся и спасут ее сына, ее слезинку, ее кровинку, ее дитя, успевшего встретить лишь свою вторую весну. Но все чудеса нынче работали на греков. Поздно, поздно, все кончено. К ней подбежали ахейцы, пропитанные с ног до головы кровью, потные, в разорванной одежде, с пробитыми доспехами и с зазубрившимися в битве мечами. На их черных от копоти лицах хищно блестели белки глаз и оскаленные зубы. Они походили на гиен.
У нее подкосились ноги, но еще крепче сжала она в объятиях сына. Астианакс закричал от боли, громко заплакал. Младенца резко вырвали из рук Андромахи, и теперь лишь пустой плащ сжимала она
Менелай ворвался в покои Елены, но там ее не было. А тот, кто там был, забился под кровать и дрожал от страха, как паралитик. Менелай выволок за волосы полуголого Деифоба, этого жалкого недоноска, последнего мужа златокудрой шлюхи. "Отвечай быстро, где Елена? Где моя жена?!" - вопил Менелай в мертвенно-бледное лицо Деифоба. У бедняги отнялся язык, дикий страх парализовал его мышцы, он лишь хрипел, утратив способность к членораздельной речи. Менелай, думая, что тот запирается, пронзил его мечом, как крысу.
Подбежал Агамемнон, и они вместе долго разыскивали Елену, но та пропала, как в воду канула.
Дочь Приама, Вещая Кассандра, искала спасения в святилище Афины-Паллады. Там и увидел ее сын Оилея, Аякс. Кассандра, обхватив каменные ноги статуи богини, молила ее заступиться. Аякс грубо схватил прорицательницу и с такой силой рванул ее от статуи, что упала на пол священная скульптура и с грохотом разлетелась на куски. Бывшие поблизости ахейские воины в ужасе разбежались, чтобы не покарала их Афина за такое святотатство. Все бранили Аякса, но он их не слушал, он наслаждался Вещей Кассандрой.
Из всех героев Трои спаслись лишь Эней, вынесший своего отца Анхиза и маленького сына Аскания. Единственным из мужчин, кого пощадили греки, был Антенор. Все знали, что Антенор на переговорах не переставал настаивать на выдачи грекам похищенные Парисом сокровища и сомнительным путем приобретенную им жену.
Итак, перевернута была еще одна страница истории в книге судеб человеческих. Скоро мраком забвения покроются эти времена, мраком столь плотным, что сами события Троянской войны будут поставлены под сомнения. Как бы там ни было, но легенды все же донесут до потомков отблески трагедии:
"Долго пылала Троя. Клубы дыма поднимались высоко к небу. Далеко был виден пожар Трои. По черным столбам дыма и громадному зареву ночью узнали окрестные народы, что пала Троя, которая долго была самым могущественным городом в Азии".
В ту самую минуту, когда запылала Троя, где-то во Вселенной бесшумно, а может быть, со скрежетом произошло переключение некой невидимой стрелки, и локомотив истории планеты Земля перешел на другие рельсы и помчался совсем по другому пути.
Глава 12
Биологический робот-полиморф по имени Франк лежал в каком-то заброшенном палисаднике, в неухоженных кустах розовых пахучих цветов и дрожал от страха и ненависти. Он был глубоко психически травмирован безумствами, происходившими вокруг. Конечно, он знал, что не все люди отнесутся к нему с лаской и заботой. Профессор предупреждал его, что могут встретиться и плохие люди, но чтобы они оказались настолько плохими, Франк не ожидал. Давно уже какие-то
Конюшня его запылала, как стог сена. Франк легко выбил дверь копытами. В коридоре была сумасшедшая давка. Обезумевшие лошади лягались и кусали друг друга, пытаясь пробиться к выходу. Ворота, сорванные с петель, валялись на земле. Франк ушел последним. Он великодушно уступал дорогу другим. И только когда в горящем здании не осталось ни одного животного, он позволил себе выскочить наружу. И вовремя: тут же затрещала одна сторона крыши и обвалилась во внутрь помещения, салютуя миллионами искр о своей безвременной кончине. Очевидно, хозяин судьбы Франка, держал ее до последней секунды. Какие-то злобные люди пытались убить его длинными острыми палками и большими широкими ножами, Но благодаря своей быстрой реакции, он легко ушел от них. Когда город превратился в груду головешек, даже Франку стало ясно, что с его хозяевами что-то случилось и нужно отправляться на их поиски, ибо второй приказ упразднился за ненадобностью.
Но сейчас этого делать не безопасно. Нужно переждать всеобщее сумасшествие. Может, скоро они успокоятся. Может быть, им было холодно и страшно в темноте, и они решили зажечь все кругом, чтобы стало тепло и светло. Все это он понимает. Он не понимает только одного: зачем при этом нужно резать друг друга? И он покинул город, который перестал быть городом, покинул дебильных его обитателей и укрылся в полисадничке брошенного, поросшего травой сельского домика, служившего некогда кому-то приютом отдохновения от трудов земледельческих, а ныне совершенно мертвого, с вывороченными дверями и выбитыми ставнями.
Незаметно наступило прохладное утро. Франк очнулся от полубредового состояния и увидел, что город все еще горит, испуская густой маслянистый дым и разнося по округе ужасные запахи паленой шерсти и горелого мяса.
Франк подумал, что самое время сейчас подкрепиться едой и погреться возле огня, но люди почему-то поступили наоборот: плотной длинной колонной покинули город. Женщины шли отдельно, привязанные друг к другу веревкой. Мужчины были вооружены и шли шумной нестройной толпой. Еще виднелись повозки, нагруженные каким-то барахлом. Голова колонны направлялась к кораблям, гордо покачивающимся на легкой волне.
Франк поднялся на ноги, выдрался из кустов и направил свои копыта туда же. Весьма разумно предположить: раз все идут в одном направлении, стало быть, и профессор с помощником будут там непременно.
* * *
Илар давно уже разорвал гнилую веревку, которой связаны были его руки и теперь просто держал их за спиной, прижимаясь к мачте. Правда, освобождение от пут стоило ему больших усилий и в кровь истертых запястий. Теперь он ждал удобного случая разорвать веревки на ногах. Днем с него не спускали глаз несколько воинов, ночью бдительность стражников не только не притупилась, но значительно повысилась в связи с начавшимися боевыми действиями. Агрессивность воинов возросла, а терпимость их к чужаку уменьшилась, его просто могли прикончить ни за что, убрать как раздражающий фактор.