Троянский конь
Шрифт:
Со стороны моря дул прохладный бриз. Волны с белопенными гребнями ровными рядами штурмовали песчаный берег. Шипящие их щупальца достигали положенного им предела и откатывались назад, стремясь побыстрей влиться в набегающую следом очередную атакующую волну.
Илар дрожал от холода в своем нижнем белье давно уже не свежем. Костюм с него сняли еще на берегу и ботинки тоже. Конечно, он сопротивлялся и еще как! Двоих оттащили без сознания после его ловких ударов головой и коленом, но сам он поплатился за это выбитыми передними зубами и, кажется, сломанным ребром. Во всяком случае, левый бок ужасно болел, и от резких движений бросало то в жар, то в озноб. Его били просто, без затей, без всяких там приемчиков, зато основательно и сильно. Короче, своим непродуманным сопротивлением
И еще его трясло от ненависти. Но не к врагам своим, которые не ведают, что творят и вообще поступают сообразно своим правилам жизни. Ненавидел он себя. Свою непроходимую тупость и преступную беспечность, свое фанфаронство, свое мальчишество, глупость, очевидную даже ослу. Пошел выяснять отношения, петух боевой! Сдайте оружие, мадам, и следуйте за мной. Сопляк паршивый! Недоумок чертов. Что - зубы, которые можно вырастить снова, и что - ребра, которые заживут. Все это можно исправить. Но как исправить Историю? Как вернуть искривленную линию в прежнее положение?
Ведь случилось именно то, чего он боялся больше всего. По его вине была изменена Реальность, в которой он жил, из которой явился сюда. Сохранилась ли она в неизменном виде или стала другой? Стала чужой, непонятной, враждебной, может быть, где ему, Илару, не будет уже места. А может, и самого Илара Кирке скоро не станет. И очень хорошо. Поделом.
Однако есть встречная гипотеза, не менее вероятная, несмотря на свою кажущуюся нелепость: именно мое невольное вмешательство в Историю ПОРОДИЛО ту реальность, в которой я родился. При хрональном парадоксе каузальность становится с ног на голову - причинно-следственные связи меняются местами. МОЯ НЫНЕШНЯЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПРОИСХОДИТ ЗАДОЛГО ДО МОЕГО РОЖДЕНИЯ! Я ГОТОВЛЮ УСЛОВИЯ СВОЕГО РОЖДЕНИЯ. Я - ПОВИВАЛЬНАЯ БАБКА САМОГО СЕБЯ! Страшно сказать, но мои ПРАВИЛЬНЫЕ действия, как раз исключили бы возможность зарождения моего мира. Таким образом, мой мир - результат моего головотяпства. Абсурд!? Еще немного и мои мозги скиснут. Броситься бы сейчас на стражника, вон на того, с большим и совсем не греческим носом, с жутким шрамом на ноге, и умереть быстрой смертью как мужчине. Нет, вряд ли удастся ему умереть быстро. Он ведь невезучий. Воткнут ему в бок копье, и будет он умирать долго и мучительно.
Илар не знал, что ему вообще не дадут никакого шанса свести счеты с жизнью - ни быстро, ни медленно. Приказ Елены, переданный Одиссеем - беречь пленника, - выполнялся, хотя смысл его с течением времени становился все более абстрактным.
Постепенно ему все же удалось пересилить свое малодушие. Вспомнились слова наставника Ная, что сопротивляться обстоятельствам надо до конца, пока есть силы и никогда не сдаваться на полпути. Он очень надеялся, что с профессором все в порядке (несмотря на то, что Елене удалось добыть второй телепортатор. О том, как ей удалось справиться с профессором, он даже боялся думать), и док, очень даже возможно, его выручит. Вместе они что-нибудь придумают. И ему не придется доживать свой век в скотских, рабских условиях XIII века до новой эры.
И это еще полбеды. Настоящая беда случится, когда он попадет в так называемую ПЕТЛЮ ВРЕМЕНИ. Допустим, ему не повезет, и он скончается здесь, в этих архаических временах, задолго до своего рождения. Что же получится? А получится вот такая штука: пройдут века, и он родится снова (впрочем, почему "снова", он просто родится) доживет до двадцати пяти лет, отправится в экспедицию в прошлое, там умрет, чтобы родится, чтобы...
Такая круговерть именуется петлей времени. Жуткая ловушка, о которой "хроники" рассказывают с едва ли не священным ужасом. Ни один путешественник во времени не застрахован от подобной участи. Что-то во всем этом есть от Сизифовых мук, вы не находите? Подобно Сизифу, он будет принужден катить тяжелый камень своей судьбы к мнимой вершине, не ведая, что в один злосчастный момент обрушится вместе с ним к подножию с тем, чтобы начать все сызнова. И так будет всегда. Вечно. О! нет страшнее наказания, нет страшнее судьбы. Поэтому он должен, ДОЛЖЕН вырваться, пока клетка времени
Илар внешне спокойно смотрел на пожарище, но сердце его нестерпимо болело в груди. Еще сильнее сжалось оно, когда из павшего города стали возвращаться воины с награбленным добром и связанными невольницами. Солдаты шли усталые, оборванные, грязные, все в крови, и было не понятно: свою кровь они пролили на одежду или чужую, но все были веселы. Безмерная радость переполняла их сердца. Радость победителя. Многие тащили на веревке, как козочек, упирающихся молоденьких девочек и девушек. Но основная масса невольниц состояла из зрелых женщин. Пойманные, связанные, согнанные в колонну, шли они теперь, оглашая окрестности плачем и стенаниями по убитым мужьям своим, детям своим, и незавидной своей доле.
И тут Илар совершенно неожиданно увидел Франка. Такой крупный ишак, идущий без поклажи, когда все животные нагружены сверх меры, не мог не быть Франком. И ни одно животное не будет с такой печалью и с такой осмысленностью оглядывать окрест. Он явно кого-то искал. А кого еще может разыскивать их умница Франк, кроме как своего любимого профессора и не менее им любимого Илара.
Боже мой, холодея, подумал пилот, с профессором все-таки произошло несчастье! Но он отбросил эту мысль за пределы сознания, и сейчас же спонтанно в его голове окончательно сложился план побега. Он был таким ясным и простым, что не требовал времени для обдумывания деталей. Лишь бы Франк не подкачал. Он - главное, связующее звено в этом плане.
Илар, обмирая от боли в боку, поднялся во весь рост, насколько позволяли ему привязанные к мачте ноги, выплюнул кровавую слюну и хрипло крикнул по-американски: "Франк! Опасность! На помощь!" Стражники сначала подумали, что у странного варвара случилась истерика. Кому еще может кричать пленник, когда кругом нет ни одного его соотечественника, да и откуда бы ему или им отыскаться среди стана ахейских героев. Однако быстро выяснилось, что таковой все же нашелся, хотя и был ослом. Многие загоготали и вознамерились схватить прыткое животное, и уже им почти удалось это сделать. Только вдруг с ослом стала происходить жуткая метаморфоза.
Прямо на глазах непочтеннейщей публики шея животного стала расти и одновременно надуваться, корпус стал чуть короче, зато шея превратилась в человеческий торс с соответствующей головой, но с жуткими челюстями. Появились довольно мощные руки и сейчас же принялись крушить все, что ни попадалось по дороге. То ли Франку помешали, то ли он решил, что бежать гораздо удобнее и быстрее, имея четыре ноги и лошадиноподобный корпус, только трансформация закончилась на полпути, и перед потрясенными людьми предстал получеловек полуишак (или полулошадь, не будем обижать Франка). Короче говоря, предстало то шестиконечное чудовище, каковое в последствии назовут КЕНТАВРОМ. Кентавр Франк лягнул копытом одного особо ретивого грека, другому заехал в рыло могучим кулачищем и, вырвав у какого-то ротозея копье, резво поскакал выручать пилота.
Древком копья он ловко отбивал удары врагов. Впрочем, желающих сразиться с чудовищем нашлось немного смельчаков. Все принимали его за некое мифическое существо, связываться с которым было бы опрометчиво. Никто не хотел умирать глупой смертью после столь славной победы над троянцами.
"Держись, Илар!
– прогрохотал басом кентавр.
– Франк уже идет на помощь! Сейчас Франк обслужит еще парочку клиентов... и выручит Илара!"
Пилот снова закричал, но теперь уже единственно с целью спровоцировать стражника. И тот принял условия игры: оторвался от странного зрелища и, подойдя к пленнику, ударил его в лицо. Но кулак не достиг цели. Левой рукой Илар поставил блок, а правой нанес врагу быстрый и сокрушительный удар в переносицу - аж суставы пальцев хрустнули (или это хрустнула переносица?). Воин с застывшим белым лицом вяло подпрыгнул на палубной доске и полетел в полутрюмное помещение корабля, предназначенное для гребцов. Свой бронзовый кинжал он оставил в проворной руке пленника. "Ускоренный" Илар провел изъятие оружия за одну треть секунды, остальные две трети ушли на то, чтобы нагнуться и рассечь веревку на ногах. И вовремя!