Тройной агент
Шрифт:
— Салям алейкум, — приветствовал его Али бен Зеид. — Мир тебе.
Балави попросил простить его за задержку и вновь высказал опасение, что афганские охранники будут его щупать и разглядывать, а не исключено, что они шпионы.
— Вы ведь там примете меня как друга, правда же? — спросил он.
Бен Зеид поспешил его в этом заверить.
Машина неслась во весь опор, вздымая колесами тучи тончайшей пыли. Потом замедлила ход: они приближались к главным воротам. Автомобиль юркнул между высокими стенами в сужающийся каньон, предназначенный для того, чтобы транспортные средства выстраивались перед контрольно-пропускным пунктом в колонну по одному. На последних метрах, из-за установленных на пути барьеров с колючей лентой по верху, машинам приходится
Потом опять свернули влево — и покатили вдоль края взлетно-посадочной полосы, мимо грузовиков-заправщиков, песочного цвета бронемашин пехоты и странного вида зелененького вертолета на предангарной площадке, одиноко стоявшего со слегка обвисшими лопастями несущего винта, похожими на крылья присевшей отдохнуть доисторической гигантской стрекозы. Справа все тянулась и тянулась высокая стена с колючей проволокой по верху, а за ней виднелись железные крыши зданий; сами здания взгляду Балави еще не открылись.
Балави заерзал, сползая по сидению все ниже. Много дней он размышлял над тем, что в эти минуты будет чувствовать. В его предсмертных записках потом найдут его предвидение того, как джинны, то есть демоны, будут нашептывать ему сомнения, пытаясь сбить с пути.
— И что, собираешься об этот свой джихад расшибиться до смерти, позволив жене выйти замуж за другого, а детям — расти сиротами?
— Кому ты оставляешь красавицу жену? Кто позаботится о твоей немощной маме?
— У тебя такая замечательная работа. Неужто не жаль бросать?
Они поравнялись с проемом в стене, и Аргаван направил «субару» под открытый шлагбаум второго КПП, а потом, свернув налево, проехал и третий. Теперь машина была как бы во дворе форта из «бастионов Hesco», поставленных один на другой, так что стены, по верху увенчанные спиралями колючей ленты, высились на три метра. Вдоль той стены, что напротив въезда, стояли пять крытых железом новеньких зданий и несколько домиков поменьше. К предпоследнему в этом ряду зданию сбоку пристроен широкий навес. Балави бросилась в глаза большая группа людей, стоявших там нестройной шеренгой. Ворота во внутренний двор за машиной немедленно закрылись.
На середине посыпанной гравием площадки перед зданием Аргаван остановил автомобиль параллельно навесу, метрах в двадцати от него. Со своего места на заднем сидении за водителем Балави мог теперь ясно видеть людей, собравшихся его встречать. По меньшей мере человек двенадцать, среди них несколько женщин. А вот и Али бен Зеид — стоит в камуфляжной панаме рядом с крупным, ростом выше него, мужчиной в джинсах и бейсбольной кепке. Они вдвоем стоят чуть сбоку от шеренги встречающих, ближе всех к машине, так что Балави уже отсюда видно, что бен Зеид ему улыбается.
Балави продолжал тупо смотреть на собравшихся, как вдруг дверца машины отворилась, и он оказался лицом к лицу с быковатым громилой — трехдневная щетина, пронзительные голубые глаза. Одна рука в перчатке потянулась к Балави, другая сжимала автомат с опущенным книзу стволом. Балави замер. Потом боком, боком стал по сидению отползать прочь от вооруженного охранника.
Сжав ручку противоположной двери, Балави стал вылезать из машины с другой стороны: занес и опустил на гравийную площадку негнущуюся правую ногу, следом за ней здоровую. С усилием, превозмогая боль, разогнулся и встал, опираясь на металлический костыль. Как сквозь туман, до него доходило, что бен Зеид окликает его, но поднять взгляд было выше его сил.
Когда
Медленной, шаткой походкой Балави двинулся вперед, одновременно нащупывая правой рукой взрыватель.
И когда ты будешь там, уже на грани, джинн шепнет тебе свой самый ужасный вопрос, когда-то написал он.
Кто позаботится о твоих малолетних детях? А о престарелом отце?
Вокруг уже слышались крики, стволы нацелились на него.
В хадисах [54] утверждается, что тот, кто говорит ‘Свидетельствую: нет бога, кроме Бога единого, хвала ему и слава’ в тот день защищен будет Господом от сатаны, — когда-то написал Балави. — В тот день, когда станет он на путь мученичества, враг Господа не тронет его.
54
Хад и с — предание о поступках и изречениях пророка Магомета; хадисы, признанные теологами достоверными, образуют сунну — мусульманское Священное предание, составляющую одну из основ шариата.
И вот теперь Балави бормочет себе под нос эти слова по-арабски:
— Ашхаду Алла илляха илля-Ллаху! Свидетельствую: нет бога, кроме Бога.
Вокруг стоял уже громкий крик — что-то про его руку, но Балави все шел вперед. Слышал лишь собственный голос, который стал отчетливее.
— Ашхаду Алля иляха илля-Ллаху!
На его пути кто-то встал. Балави поднял взгляд и обнаружил, что с обеих сторон двое мужчин направили на него автоматы. Небритый — тот, что открыл дверцу машины, — что-то крича, обходил его слева, а двое других до зубов вооруженных охранников загораживали дорогу, притискивая к машине и перекрывая путь и вперед, и назад. Один из охранников, блондин, выглядевший моложе других, стоял в полуприседе, словно собираясь на него прыгнуть.
Балави слегка повернулся, нащупал пальцем взрыватель и бросил взгляд поверх крыши автомобиля. Уже без улыбки бен Зеид сделал шаг к нему. Стоявший рядом с ним рослый мужчина, схватив его за плечо, потянул обратно.
Балави закрыл глаза. И сделал еле уловимое движение пальцем.
15. Мученик
Афганистан, Хост-30 декабря 2009 г.
За долю секунды Хумам аль-Балави исчез в невообразимо яркой вспышке. Капсюли-детонаторы вбросили в брикеты «Си-4» пучки энергии, достаточной для воспламенения зарядов, силы которых хватило бы, чтобы порвать не одну стальную балку. Температура в центре взрыва мигом взлетела до четырех с лишним тысяч градусов, и тут же все молекулы устремились вовне, образовав ударную волну, летящую со скоростью четыре с половиной тысячи метров в секунду.
Волна подняла в воздух автомобиль и, будто бетонной стеной, ударила по людям, вышибая барабанные перепонки и сплющивая легкие. Троих охранников, стоявших ближе всех, бросило назад; Дэна Парези, пролетевшего несколько десятков метров, ударило о грузовик. Над базой прогремел громовой раскат и сразу следом треск — это сотни стальных подшипниковых шариков прошибали стекло, металл и плоть.
Самые страшные повреждения тканям человеческого тела нанес стальной град. Те, кто находился в непосредственной близости и на линии прямой видимости от бомбиста — водитель и пять сотрудников: трое контрактников из охраны, Даррен Лабонте и Али бен Зеид, — были убиты на месте. Одиннадцать человек, стоявших по другую сторону «субару», пали, сраженные крошечными стальными шариками, пролетевшими выше и ниже машины, — впрочем, некоторые прошили ее насквозь. Эти шрапнелины в нескольких местах пробили даже железные ворота, до которых было метров шестьдесят.