Тройной агент
Шрифт:
Когда разобрались с последним пострадавшим, был поздний вечер. Весь мокрый от пота — в операционной тридцатиградусная жара, да и адреналин, волнение, — Элли вышел на воздух посидеть несколько минут в холодке. Все еще продолжали привозить тела — тех сотрудников ЦРУ, которых взрывом убило на месте. Их отправят в морг базы «Салерно». В числе прочих останков, как ему сказали, привезли и несколько фрагментов тела Хумама аль-Балави — видимо, для анализа ДНК.
Чтобы смягчить пересохшее горло, Элли лизал мороженое. Обычно более девяноста процентов американских военнослужащих, живыми добравшихся до его операционной, в конце концов выздоравливают.
Врач вновь стал думать о тех двух женщинах, которых ему не удалось спасти. Не военных. Имен он все еще не знал. Кто это — подсобницы? Журналистки? Каждый день приносит в его операционную новую дозу человеческого страдания, доктор Элли к нему притерпелся, привык на этом фоне работать. Но обычно война — драка мужчин с мужчинами. Такое и воспринимается иначе.
На посадку в это время заходили сразу несколько вертолетов. Элли встал и пошел работать.
16. Павшие
Виргиния, Лэнгли — 30 декабря 2009 г.
В момент взрыва (по вашингтонскому времени он произошел довольно ранним утром) Майкл Винсент Хейден случайно оказался в Лэнгли: зашел на свое старое место работы. Бывшего директора ЦРУ пригласили произнести политическую речь в Питтсбурге, и он хотел для ее подготовки поднять кое-какие документы. Обычно в промежутке между Рождеством и Новым годом в штаб-квартире ЦРУ тихо, хотя та неделя была далеко не обычной. В канун Рождества чуть не произошло несчастье, когда молодой нигериец по имени Умар Фарук Абдулмуталлаб попытался взорвать над Детройтом авиалайнер. Случай этот, как и многие другие в недавнем прошлом, казался совершенно невероятным. Как может умный, высокообразованный юноша из богатой семьи решиться на то, чтобы убить и себя, и пару сотен незнакомых людей бомбой, спрятанной в нижнем белье?
Закончив свои изыскания, Хейден решил зайти к кое-кому из приятелей, бывших соседей по административному этажу. Директора Леона Панетты на месте не было — уехал на Рождественские каникулы, не было и Стива Кэппса, бывшего заместителя Хейдена, и он пошел по коридору дальше, решив навестить Майка Сулика, человека, которого он когда-то выдвинул в руководители Национальной секретной службы. В тот момент из кабинета Сулика как раз вышли двое других менеджеров. На них лица не было.
— Ужас какой, — пробормотал один из них. — Погибло сразу семеро сотрудников!
Они только что оповестили о произошедшем старших сотрудников, находящихся в здании.
Подробности трагедии еще продолжали поступать, а по административному этажу уже распространялось ощущение, похожее на психическую травму, какие бывают после контузии. Не зная, куда себя деть, Хейден направился в свой старый кабинет, где нашел начальника штаба Панетты, Джереми Бэша, который в это время по телефону извещал о случившемся шефа, находившегося в Калифорнии.
В дом Панетты в Монтерее первые сообщения поступили, когда не было и пяти утра — в дверь его спальни постучался кто-то из подразделения охраны. Стучавший сообщил
— У меня ужасная новость, — начала женщина. — В Хосте мы потеряли семерых наших сотрудников.
— Да что там, черт побери, стряслось? — мгновенно проснувшись, вскричал Панетта. Когда до его сознания дошли слова информант-иорданец и бомбист-самоубийца, общие контуры несчастья прояснились. Двойной агент. Долгожданная встреча. Шанс добраться до Аймана аз-Завахири. Все было подстроено.
Панетта требовал деталей, но в этот час еще мало что было известно. Повесив трубку, он сел и закрыл глаза в надежде, что услышанное окажется дурным сном.
В 1995-м, будучи руководителем аппарата клинтоновского Белого дома, он стоял рядом с президентом, когда разнеслась весть о том, что взорвано федеральное здание имени судьи Альфреда Марра в Оклахома-сити. В результате той вылазки, предпринятой правыми экстремистами, погибло 168 человек. Но никогда еще не гибли ни мужчины, ни женщины, находящиеся в прямом его подчинении.
Это и впрямь война, подумал он.
Держа Бэша на линии, он принялся звонить другим, рассудив, что, если уж случилось несчастье, весть о нем должна исходить от него. Позвонил Деннису Блэру, директору Национальной разведки, и Роберту М. Гейтсу, министру обороны. Начал было набирать номер вице-президента Джо Байдена…
Но передумал и позвонил президенту.
Барак Обама проводил Рождественские каникулы на Гавайях, но с директором ЦРУ его после небольшой заминки соединили. Мы потеряли семерых сотрудников, начал Панетта. В Хосте.
«Тот малый, который, как мы думали, должен был вывести нас на Завахири, оказался двойным агентом и подорвал и себя, и наших», — сказал президенту Панетта.
За несколько минут их разговора Панетта вкратце изложил те скудные факты, которые были известны ему самому. Обама слушал сначала безмолвно, потом стал часто прерывать Панетту, добиваясь подробностей. Я хочу понять, что произошло, пояснял он.
Поговорили они и о том, что следует делать теперь. Уведомления близким. Панихиды. Пожалуй, и Белый дом, должен принять в этом участие, сказал Обама, как бы раздумывая вслух. Близкие погибших должны знать, что мы с ними.
Пожалуйста, Леон, держите меня в курсе, сказал президент в конце разговора. Если я чем-то смогу быть полезен…
В Лэнгли тем временем Бэш упрашивал Хейдена остаться; тот согласился. Понемногу стали всплывать имена погибших, и одно из них поразило Хейдена в самое сердце.
Элизабет Хэнсон.
Перед ним как живое встало ее юное лицо, которое он запомнил с тех пор, когда она на встречах высшего руководства докладывала о том, что новенького в «Аль-Каиде». Да и голос ее так и звучит в ушах — стоит вспомнить ночные звонки из Центра антитеррора, когда ведомство крепко садилось на хвост очередному полевому командиру в Пакистане. Умная была девушка, уверенная в себе, привлекательная — ходячий рекламный плакат «идите к нам служить». Она излучала такой энтузиазм и такую компетентность, что Хейден просто гордился ею, когда служил директором.