Трудно быть «дьяволом»
Шрифт:
Уже повзрослев, я понял, что во время кризиса родители потеряли работу и "подсели" на наркоту, достать которую тогда было легче лёгкого. Их примеру последовали многие другие. Наркотики давали возможность хоть как-то уйти от жуткой реальности экономического обвала. На самом деле, мне повезло, что кто-то из соседей вызвал полицию. Синтетическая дрянь, которая "гуляла" тогда по улицам, превращала человека в агрессивное, тупое животное в считанные недели, а убивала за пару-тройку месяцев. Останься я тогда с родителями, меня могли попросту забить до смерти.
Когда меня доставили в участок, ничего хорошего я не ждал. Наш вожак, здоровый восемнадцатилетний бугай по кличке "Лыба", предупреждал, что нет ничего хуже, чем попасть в околоток. "Полиции, – говорил он, – платят мало, зато многое прощают". И рассказывал жуткие истории про детей, которые сгинули в участках навсегда. Если он и перегибал, то несильно – дети были лакомым куском для чёрных трансплантологов и богатых извращенцев. За здорового ребёнка платили сумасшедшие по тем временам деньги, а беспризорников все равно никто не считал. Немногие из полицейских могли устоять перед соблазном решить свои финансовые проблемы на пару лет вперед, когда на одного из обитателей приёмника поступал от серьёзных людей "заказ".
Я не знал, что при новой власти мне нечего было бояться. Я несколько раз видел, как прямо на улицах ставили к стенке барыг и сутенёров, а трупы, как мусор, забирали потом коммунальные службы, но не верил, что у кого-то могут дойти руки до беспризорников. Я ошибался. Из участка меня быстро доставили в красивое здание первой спецшколы в нашем куполе, ранее принадлежавшее частной гимназии. Как нам объяснила учительница, у новой власти каждый человек был на счету. Маленький Марс должен противостоять большой Земле, а сделать это можно только если каждый из нас возьмётся за ум и станет служить Республике и народу. После этого мы были распределены по классам и впервые за многие годы начали полноценно учиться.
Нам было трудно поверить в такие перемены. Вечерами, засыпая на двухъярусных армейских койках, мы спорили до хрипоты о своём будущем. Пессимисты считали происходящее трюком или экспериментом. Они были уверены, что нас вот-вот разберут на органы или выкинут в одних трусах на поверхность, чтобы не тратить на "уличных" казённые пайки. Находящиеся в подавляющем меньшинстве оптимисты крутили пальцем у виска и говорили, что в таком случае властям просто не надо было ничего делать. Большинство из нас и так "сторчалось" бы на синтетике, не дожив до совершеннолетия. Я не знал, что думать, и решил сосредоточиться на учебе.
Учили нас серьёзно. Математика, физика, химия, география, история и два государственных языка старого Содружества – английский и китайский. Я болтал на них и раньше, но вот с чтением и письмом была беда. Также я серьёзно подтянул свой родной русский и теперь запоем читал старые книги. Два раза в неделю – встреча со штатными психологами, отучавшими драться, воровать и зверем смотреть на взрослых. Необучаемых, "психов" и наркоманов вывозили в колонии.
– Мир изменился, – раз за разом повторяли нам на уроках политинформации. – Вы нужны своей новой родине, и она ничего для вас не пожалеет.
Это было правдой. Классы спецшколы быстро обрастали книжными полками, интерактивными пособиями и самой современной техникой. Новая власть не только говорила, она вкладывала в нас дефицитные ресурсы, сделав ставку на детей – своё будущее.
Учебная нагрузка была велика. Многих ребят перевели в школы с программой попроще, оставшихся объединяли в новые классы, после чего процесс отсеивания повторялся. Учиться становилось труднее, но я не сдавался. Ещё с уличных времён я привык стоять до последнего.
Всё изменилось, когда мне стукнуло 17. Школа заканчивалась и мы, получив среднее, хотя и весьма серьёзное, образование, должны были определяться с дальнейшей судьбой. Теоретически, мы были вольны сами решать, куда идти. Людей не хватало ни в армии, ни на производстве, ни в науке, но власти и тут не хотели доверять слепому случаю. Девиз "каждый человек на счету" был не пустым звуком, а реально работающей стратегией. Марс пытался извлечь максимум из каждого гражданина, а потому нас прогнали через профилирующие тесты и отдали на растерзание своре вербовщиков.
В следующие несколько недель на нас обрушился поток агитации. Нам показывали фильмы о трудовых и научных достижениях МКР, о суровой жизни полярных шахтёров и космических инженеров. О наших орбитальных станциях и героических военных, готовых защитить и дать отпор. Нас вызывали на групповые и личные беседы, пытаясь понять, где мы можем принести больше всего пользы. Профилирование толпы ещё в недавнем прошлом трудных подростков было делом нелёгким. Мы хмыкали, уходили от ответов, а подчас и открыто хамили свалившимся на голову подозрительным дядям и тётям. Многие из нас за годы, проведённые в спецшколе, привязались к учителям, но эти люди были пришлые и доверия не вызывали. Школа была нашим домом, другой жизни мы не знали и знать не хотели.
Но вербовщики не сдавались. Они искали точки соприкосновения, обходили эмоциональную защиту и втирались в доверие. Они были готовы к бунту, потому что знали нас лучше нас самих. Государство собрало этих спецов "с миру по нитке", поставив перед ними чёткую задачу. Истосковавшись по интересной работе, они с жаром накинулись на неё, до полуночи засиживаясь в школьных кабинетах и споря до хрипоты на каждым личным делом. Они звонили куда-то для консультаций, меняли тактику и вызывали подмогу, если надо – даже из других куполов. Они бились за каждого из нас, ведь к концу курса в спецшколе оставались только лучшие из лучших.
– Номер 384. Хорошие оценки, явная склонность к точным дисциплинам. Мотивации ноль, на контакт не идёт.
– Учителя любимые есть?
– Не особо. Есть друг, но его забрали по другой специальности.
– Ищите дальше. Копайте. Должен он что-то любить, к кому-то быть привязан. Найдите и задействуйте!
– Понял. Номер 272. Умна, харизматична, явные лидерские способности. Большой потенциал в армии или разведке. Скорее, всё-таки в армии. С ней та же история, но есть слабость – фильм "Герои наших дней".