Трудно быть логом
Шрифт:
А теперь Мягкий Шаг.
Вторая, приоткрытая дверь. Сонное сопение с кровати. Сладких снов, мухаха! Вот я и вернулся!
Тихой тенью он перетёк к столу. Ничего. Так. Думаем, думаем, не паникуем. Где-то тут был полок... Вот!
На остатках ночного зрения он скользнул к широкой доске у стены. Пробежался по ней пальцами. Есть! Нашёл!
Ну а теперь надо кое с кем поквитаться...
Пришелец беззвучно повернулся и шагнул вдоль печи, а затем повернулся к кровати. Когда он склонился над спящими, его руки были чернее
Он развернулся и наступил на что-то мягкое.
– Мааау!
– Аааа!
– Ааааа!
– Кто здесь?
Кот прыгнул на печь, чужак сиганул в открытое окно, мягко приземлившись в пахучие травы. Кувыркнулся, одним прыжком оказался на телеге, перелетел частокол, и кинулся наутёк.
В доме за его спиной загорелась лучина.
– Нечистый! Нечистый! Ааааа!
– Чего кричишь?
– недовольно повернулся к супруге староста, и сам заголосил, - Аааа! Нечистый!
На лице супруги красовались старательные выведенные сажей борода и усы. Да и брови были хороши.
Добравшийся до сеновала простой сельский парень сидел, глядя на звёзды и явно думая о чём-то сельском и простом.
Вот только в его руках сияла сфера, как огромный драгоценный камень. Вряд ли такие камни были даже в сокровищнице мидгаронских королей.
Какое-то время она мерцала, а потом погасла и исчезла. Парень откинулся на сено, улыбнулся, и любовно погладил упрятанную за пазухой ложку, ради которой и пробирался в дом.
– Всё чужак!
– решительно сказала жена, плещась в бадейке, - Как пришёл, так всё и пошло кувырком. Колдун он! Гнать надо!
Турд согласно кивнул. Чужака надо было гнать, и он сам не понимал, почему тот ещё не за оградой. Староста открыл рот и...
Надолго замер.
Притихла и жена.
– Спать давай, - отозвался наконец староста и задул лучину.
Он и сам не понимал, почему так возится с этим оборванцем.
Парень ещё раз перевернулся на сене и улыбнулся. В его руку ткнулось что-то мокрое.
– Аааа!
Не обративший внимания на крик пёс спокойно лёг рядом и закрыл глаза.
Похоже, Очарование он прокачал слишком хорошо.
– Ну уж нет, это перебор!
– решительно прошептал парень и коснулся пальцем головы пса.
Череда символов пробежала прямо по шерсти.
Пёс не шевельнулся.
Парень повторил ещё раз.
Ничего.
На третью попытку пёс лишь лениво вильнул хвостом.
Очарование-зачарование... Чепуха это. В колбасе вся сила!
Покорившись судьбе, парень лёг на сено и замер рядом с собакой.
++++++++++++++++
Спутник героя
День выдался жарким. Торп опустил топор, вытер со лба пот и огляделся. Убегавшая к воде тропа была теперь открыта солнцу и ветру. Вырубленные кусты валялись внизу длинной кучей, их ещё надо было собрать, порубить, посушить на хворост. Но зато враг не подкрадётся к Кашкам с реки незамеченным. Вот уж расстроился Лягуший Царь.
Но слово старосты крепко. А ещё надо ещё расчистить остальные подступы к холму и выкопать заново ров. И всё ему одному. Даже настоящий топор из городской кузни не радовал.
Торп уже почти скучал по отцовскому ворчанию и подзатыльникам.
Парень вздохнул, съехал по склону к берегу, бороздя траву старыми поршнями, и начал разматывать верёвку с пояса. Больше вязанка - меньше ходок. Так научил отец.
– Эй, Торп!
– раздался сверху звонкий мальчиший крик, - Староста зовёт!
Решил заодно вывести у Кашек весь лес, не иначе.
Парень вздохнул и начал карабкаться навстречу судьбе.
– Звали, старший?
– спросил Торп в дверях, поклонившись.
Рядом со старостой сидел отец. Значит, одной вырубкой не обойдётся. Надо вырыть для реки новый путь?
– Звал, Торп, звал, - отозвался староста со своего любимого места, - А ну подойди!
Парень подошёл.
– Ладен ты да ловок, - начал староста, и Торп враз взмокрел. Турд никогда не хвалил его в глаза. Его вообще никто не хвалил, кроме матери!
Староста тем временем начал разматывать пояс и парень почти успокоился. Отхлещет или удавит, всего делов.
– Протяни руку!
– строго потребовал глава Кашек, - И ты.
Из угла вдруг выступил незамеченный оборванец и протянул свою.
Когда руки парней почти встретились, староста ловко связал их узорчатым поясом.
– Будь ему братом названым, - возгласил Турд, и отец согласно кивнул.
– За что?
– взревел раненым зверем Торп, впервые в жизни подняв голос на старшего. Он почти не видел чужака, но успел наслушаться, как тот сквашивает взглядом молоко, ест по ночам собак и крадёт всё, что подвернётся под руку. А днём вечно вьётся возле глупых девок, рассказывая им о городских порядках. Истории про чужака были разные, но сходились в одном - такого горя в селе не было с набега диких кханадцев. И всего за три дня. Такого - в братья?
– Чтоб хранил его.
– Зачем?
– Бьют его часто, - вздохнул староста, - Стоит - бьют. Идёт - бьют. Бежит - догонят и бьют. Ни жизни, ни работы.
Вид у оборванца и впрямь был помятый, но бодрый.
– А меня за что?
– Ты его не бил.
– Руки не дошли, - угрюмо отозвался Торп.
– Ну, поклонитесь, - строго наказал староста. Отец кивнул.
Мгновение парень раздумывал. Но оборванец выглядел таким чахлым и помятым... Не задержится он здесь. До дождей сбежит или окочурится.