Трудные дети
Шрифт:
Я говорила серьезно и не шутила, и чтобы доказать это, прижала пальцы к Толиной ране, надавив на самые края. Мужчина задергался от боли, но тут же замер, гипнотизируя блестевшее лезвие, пусть и покрытое кровью.
– Я жду.
– В боч-чонке.
– Рита, зайди в их комнату и найди бочонок. И побыстрее. Где остальные наши вещи?
– В комнате.
На сей раз девушка беспрекословно подчинилась. Несколько минут мы провели в полной тишине, если не считать причитаний мужиков
Наконец, Рита вышла, таща на себе мольберт, мою одежду и треснувший бочонок.
– Будь другом, открой его и пересчитай, - пока говорила, не спускала с подобравшейся бабы цепкого взгляда. Я знала, что не досчитаюсь какой-то суммы, все зависело от того, как много я потеряю.
– Сколько там?
Купюры в Риткиных руках дрожали. Затем девушка неуверенно озвучила сумму.
– Здесь нет трети, - нежно улыбнулась.
– Лёня, ты хоть представляешь, что я могу с вами сделать? Куда вы все потратили?
Выяснилось, что покупки весьма банальны - водка, еда и магнитофон с барахолки.
– Забери его.
– Кого?
– не поняла Рита.
– Магнитофон.
Девушка с опаской прошла мимо Леониды, нервным движением уцепилась за пластмассовую ручку и прижала технику к груди.
– Молодец, - похвалила ее.
– Теперь собирай вещи.
– Наши?
– Да. Кстати, Лёнь, ты своего хахаля любишь?
Та с отчаяньем и злобой подняла голову.
– Что?
– Я спрашиваю - ты любишь его или его голова стоит тех денег, что вы у меня украли?
– Ты не посмеешь, - неверяще выдохнула она. Я мрачно улыбнулась и просунула кончик ножа в вновь открывшуюся рану. Толя уже ничего не соображал от боли.
– Уверена? Я посмела в жизни многие вещи. Поэтому спрашиваю еще раз - как ты вернешь долг?
Баба облизала потрескавшиеся губы и неохотно прошептала.
– В комнате...Крестик золотой есть и цепочка. Меня в них крестили.
Эти подробности меня не волновали.
– Где?
– В синем ящике. Ты собираешься его забрать?
– И заберу, - заверила я.
– Это же крестик.
– Вы же продали ее иконы. Почему я не могу забрать крест? А меня потом ваш же бог и простит. Тебя же прощает всегда.
Рите потребовалось пятнадцать минут, чтобы собрать свои и мои вещи. Теперь уже девушка уходила не с двумя чемоданами, а только с одним, к тому же полупустым. Мой неизменный пакет остался со мной. Я попросила девушку принести из синего ящика золото, и Лёня после моих слов дернулась всем телом.
– Саш, - робко подала голос Рита из другой комнаты.
– Да?
– Тут еще сережки и мои триста рублей.
–
– переспросила я.
– Да! Они у меня взяли. Мне их забирать?
Несмотря на острую, жгучую боль в правой руке, я усмехнулась.
– Забирай.
– И деньги?
– И их тоже.
В общем, пока я держала на привязи троих алкашей, Рита под моим руководством обчищала их комнату. Но конечно, найти что-то путное оказалось сложно. Кроме креста, сережек и трехсот рублей ничего ценного у них не оказалось. Ах да, еще магнитофон.
Когда соседка закончила, я улыбнулась Лёне, убрала нож от горла Толи и вежливо поинтересовалась:
– Скажите, никто не знает, ожоги водкой прижигать можно?
– никто, конечно, не ответил. Лёня на коленях подползла к своему хахалю, который буквально свалился ей в руки. Мужчина с обожженным лицом забился в угол и рукавом грязной рубахи прикрыл морду. Тогда я обратилась к Рите: - Ты знаешь?
Она помотала головой.
– Нет.
– Ну и ладно. Тогда пошли. Как там говорят? Спасибо этому дому - пойдем к другому?
– улыбнулась.
Рита дернула меня за рукав и потянула к выходу.
– Пойдем, Саш, пожалуйста.
Через пять минут мы сидели в автобусе и ехали неизвестно куда.
Адреналин и эмоции схлынули, оставив после себя апатию. Я прислонилась лбом к холодному стеклу автобуса, равнодушно смотрела в окно и лелеяла обожженную ладонь, чувствую нарастающую боль , пробивающую до костей. Рита меня не трогала, тихо ехала рядом, поставив чемодан себе на колени, и думала о своем. Потом неожиданно встрепенулась и принялась рыться в вещах.
– Держи.
Я, приложив усилия, приоткрыла один глаз и покосилась на белый тюбик в ее руках.
– Это что?
– Детский крем.
– Нахрена?
– У тебя рука сильно обожжена.
– И что, крем с зайцем мне поможет?
Она пожала плечами, улыбнулась и настойчиво протянула тюбик еще ближе, не собираясь уступать.
– Не знаю. Но хуже, наверное, уже не будет.
Мысленно с ней согласилась, нехотя взяла крем и обильно смазала ладонь. Потом попросила:
– Дай газету. Она у тебя?
– Да. Держи.
– А ручка с листком есть? Или карандаш?
Рита порылась в своем волшебном чемоданчике и вынула нужные вещи.
– Вот.
– Гранд мерси.
Следующие полчаса я старательно корпела над объявлениями, выискивая более-менее подходящие, и с огорчением подытожила результат. Только два подходили по цене, но одна комната находилась в Подмосковье, другая - на окраине города. И что-что я сомневалась, что они так сильно отличаются от места, из которого я только что уехала.