Труды
Шрифт:
На протяжении лет пятнадцати я занимался одним бродягой, который то поселялся у меня, то уходил на все четыре стороны, то появлялся и говорил, что у него нет работы, а значит, и денег, то из наилучших побуждений приносил мне в подарок что-то совершенно мне ненужное. Однажды ему взбрело в голову прийти на Пасху в православный храм, он пришел и вот что потом рассказывал: «Стою я в церкви и вижу, как вы выходите из алтаря лицом к толпе и, обращаясь к ней, произносите „Христос воскресе!“ с воодушевлением, с убежденностью, которые меня изумили. Но тут я подумал: чего же удивляться, это его дело, ему за это деньги платят. Но тут толпа отвечает: „Воистину воскресе!“ И мне подумалось: кричат старики, молодежи нет. Но, оглядевшись, вижу, что вокруг стоят молодые люди, которые
Так вот, он попался, он попал в плен ко Христу, потому что дьявол его предал. Он не знал, что дьявол обманщик по природе, что, если чего-то хочешь, бесполезно обращаться к дьяволу. Но этот пример показывает резко, грубо состояние, которое все мы, каждый из нас можем обнаружить в себе. Это зов, обращение каких-то наших глубин к темным силам, потому что порой вопреки нашим убеждениям, нашим стремлениям, нашей воле голод и жажда нашего сердца и наших тел обращается к ним. Я настаиваю на этом, потому что нам не предлагается выбор – молиться или не молиться, нам предлагается выбор – молиться Богу или с рабской мольбой, с протянутой рукой обратиться к князю мира сего в надежде на подачку, которая будет обманна, потому что он всегда обманывает. Это мне кажется важно, потому что всю жизнь, постоянно, всегда нам придется разрешать эту ситуацию. И когда люди говорят: «Мы не можем больше молиться», на самом деле это означает, что мы не готовы служить ни Богу, ни дьяволу, мы ставим под вопрос и Того, и другого.
Теперь я хотел бы рассмотреть с вами вместе, во-первых, каким образом мы ставим Бога под вопрос, и затем – как Бог нас ставит под вопрос, почему мы бываем неспособны молиться Богу Живому, истинному Богу: ведь мы обращаемся не к истинному Богу.
Где же Бог в нашей современности? Мне часто доводится слышать: как молиться Богу, когда Он явно равнодушен к человеческой трагедии, когда Его нет в ней, когда Он совершенно чужд ей? Как молиться Богу, Который укрылся в Своем небе и предоставляет человеку самому разбираться с ужасным Его даром, с дарованной Им свободой, за которую расплачиваемся мы, а Он как бы умыл руки?
Поставим перед собой эту проблему и посмотрим, действительно ли Бог устранился или вина на нас, и мы не видим Его, не замечаем Его участия: оно совершенно особенного свойства, но оно полное, всецелое.
Для начала я хотел бы отослать вас к двум евангельским рассказам о буре на Геннисаретском озере (Мк 6:47-51; 4:35-41). Они построены в основном одинаково: ученики покинули один берег озера и направляются к другому. Ночью озеро охвачено бурей. Они борются со смертью, которая грозит им со всех сторон, которая силится сломить хрупкую безопасность их лодки. И наконец, они оказываются лицом к лицу со своим отчаянием и с присутствием Божиим, которое они не умеют распознать. Таков общий план. Теперь детали: в первом рассказе мы видим учеников в лодке посреди бури, и в какой-то момент, когда силы их почти истощились, мужество покидает их, надежда колеблется, вдруг поверх бушующих волн, среди неукротимого ветра они видят, как Христос идет к ним, и не могут поверить, что это Христос. Им думается, что это призрак, и они вскрикивают от ужаса.
Почему они думают, что это призрак? Да просто потому, что они не могут представить, что Бог, Который есть Бог жизни, присутствует в сердцевине этой смертоносной стихии, окружающей их со всех сторон, что Бог, Который есть гармония, и красота, и покой, находится в самом центре разбушевавшейся природы. Они не могут поверить, что Бог – там, где они видят лишь смерть, смятение, опасность.
Не так ли мы поступаем каждый миг? Когда мы видим человеческие трагедии – личные, непосредственно
Второй рассказ рисует нам происходящее несколько иначе – вероятно, это другая буря. На этот раз ученики отплывают от берега не одни, Христос с ними. Бушует буря, и Христос, утомившись, засыпает на корме лодки. Он спит, положив голову на возглавие, подушку. Ученики в борьбе, они бьются с наступающей на них смертью, со смертью, окутывающей их отовсюду. Они борются за спасение своей жизни, отстаивают безопасность, укрытие, пусть хрупкое, обманчивое, какое представляет их лодка. И обессилев, теряя надежду, когда буря охватила их сердце, их душу, когда буря уже не вне их, но поколебала до глубин их самих, они обращаются ко Христу. И с чем же?
Они не обращаются к Нему с надеждой, которая больше их отчаяния, с уверенностью, что Он может в один миг выправить любую ситуацию или придать ей смысл при всей ее трагичности, они обращаются к Нему с возмущением, с горечью: «Неужели Тебе дела нет, что мы гибнем?» Греческий текст жест'oк, груб, они будто обращаются ко Христу со словами: Тебе безразлично, что мы сейчас погибнем! Они Его будят, тормошат Его. И даже не с мольбой, они не просят Его о помощи. Их слова означают: Тебе безразлично, Ты спишь, положив голову на подушку, Тебе-то хорошо, удобно, а мы гибнем. Так уж нет! Если Ты ничего не можешь поделать, хотя бы войди в нашу тревогу, раздели наш ужас, умри с нами вместе сознательно!
И Христос отстраняет их. Он встает, не принимая оскорбление, Он его отвергает: «Маловеры, долго ли Мне быть с вами?» И обратившись к рассвирепевшему морю, к разбушевавшимся над озером ветрам, готовящим погибель, ко всей этой буре, которая остается вне Его, которая никаким образом не проникла в Него, ни отчаянием, ни страхом, Он проливает на бурю Свое внутреннее спокойствие и приказывает водам улечься, ветрам утихнуть – и на озеро сходит покой.
Не то же ли самое мы переживаем по отношению к человеческим ситуациям? Сколько раз нам случалось в личной или семейной трагедии, перед лицом более обширных трагедий народов и стран сказать: Бог-то в безопасности, Он на Своем небе, спит, почивает, смотрит, как мы сражаемся и бьемся, ждет момента, когда битва окончится, когда сокрушатся наши кости, когда будут сокрушены и наши души и наступит момент, когда Он будет нас судить, – но до тех пор Он остается вне трагедии.
Возможно, если вы очень «благочестивы», вам не хватает мужества выразиться такими словами, возможно, что-то в вас нашептывает эти слова, и вы отбрасываете их силой воли, и тем не менее в христианском мире сейчас беспрерывно слышится: с Богом что-то не в порядке, что-то не так, есть требующая разрешения проблема. Вот только решаем мы проблему по примеру апостолов, мы говорим: «Это призрак! Он не может быть в сердцевине трагедии, Он – Господь мира, покоя, не может быть Господом бури». Мы говорим: «Ему безразлично! Он наделил нас этой опасной, убийственной свободой, а расплата за это предстоит нам».
Так вот, я хотел бы, чтобы вы немного подумали о том, какое место Христос – Бог во Христе – занимает в истории, будь то ограниченная история человеческой души, личной судьбы, семейной группы или большая, необъятная История всего космоса, так сказать.
За две тысячи лет, а может, и больше, до рождения Христа был человек, который бился над проблемой Бога. Звали человека Иов, у него было сыновнее сердце, он не мог удовольствоваться благочестивыми увещаниями своих друзей, считавших, что «Бог всегда прав» и, следовательно, невозможно обвинять Его. Иов требовал, чтобы Бог предстал на скамье подсудимых, потому что не мог понять Его.