Туда, где небо чистое

Зарудко Арина

– Все сделаем ровно так, сэр.

Бал обещал быть шикарнее, чем когда-либо. Обилие нюансов, мелочи для идеальной обстановки – Торндайку всем хотелось покорить лишь одного человека. И это была наша Эвелин. Он думал о ней, но как только замечал это, сию секунду же отгонял все мысли прочь. Он был из тех мужчин, которые покоряют женщин своей твердостью, уверенностью и всеобъемлющим чувством чести и достоинства. Этот джентльмен был таковым. Он полагал, что дамы – лишь способ укоренить собственные искрометные предубеждения. А для него этими предубеждениями являлись следующие: все женщины ни много ни мало хитры и расчетливы, главным приоритетом для этих хищниц является удачное замужество, из которого следует следующие предубеждение о безмерной циничности и меркантильности слабого пола, также он был уверен в глупости дам и их абсолютном неумении поддержать действительно

дельную беседу. Словом, женщины для Торндайка – пустоголовые, корыстные, хвастливые и жестокие фурии, для которых высшими ценностями являются исключительно материальные. Посему можно было заключить, что Рэдмонд Торндайк юных леди не жаловал, хотя, говоря без преувеличения, он с легкостью завоевывал их сердца. Эвелин его несколько заинтересовала. В первую очередь тем, что мыслила и рассуждала не по пресытившемуся шаблону. Она имела собственный взгляд, ему было интересно слушать ее и спрашивать о ее увлечениях. «Что ж, – подумал, было, он. – если ей нравятся танцы, почему бы не принести ей радость и удовольствие? Она будет делать, то, что ей нравится, а не производить фурор на толпу…. Нет, она не такая». Не ясно почему, но ему захотелось осчастливить ее, скрасить ее досуг, поэтому все должно быть идеально – так, чтобы она не скучала и была восхищена, в том числе и им.

Пока утро организатора было заполнено легким переполохом, утро в поместье Стенсфордов началось вполне размеренно. Тетя Рокси сегодня была в прекрасном расположении духа, как всегда, впрочем. Она торопилась при сборах, так как хотела скорее выполнить все намеченные на день дела. Ленни уже встал и даже успел навестить свою любимою лошадь. Розалин спала просто чудесно, она давно не ощущала сон так сладко. Ее старшая сестра почти не сомкнула глаз, первую ночь в Блутауне она проводила именно так: обнимая подушку или сидя на полу, она восторженно пыталась поймать умиротворение в крупицах звезд и в столь близком к ней небе. Она могла лежать с книжкой и слушать мягкий шепот ветра или ловить напоенный ночью воздух, впархивающий в окно. Но сон окутывал ее сознание только под утро, проникая в каждую частицу тела. Она могла заснуть за час до рассвета или за два до завтрака, однако все время просыпалась бодрой и с особой легкостью на душе. Это утро не стало исключением. Эви заснула ближе к рассвету, но встала очень рано, раньше обычного. Приведя себя в порядок, она направилась на прогулку. Сначала она обошла еще сонный сад, дотрагиваясь кончиками пальцев до кустарников жасмина, смахивая с них росинки, а затем держала путь в сторону полей и залесья. Утром особенно легко дышалось, воздух был наполнен ароматами зелени, ландышей и занимавшегося дня. Гуляла она не больше часа, ровно в десять она впорхнула в обеденный зал, где уже собрались домашние.

– Доброе утро! Надеюсь, я поспела вовремя?

– О, конечно, милая, ты вовремя! Я как раз собиралась поведать вам о моих планах на сегодня. Итак, – начала тетушка Роксана, отпив немного кофе. – После завтрака мы непременно отправимся в город за покупками, после необходимо заехать к портному и распорядиться насчет наших нарядов, а после мы поедем к Сани Кук, она невероятный специалист в области красоты!

– Я хотела заняться рисованием сегодня… – заявила Розалин.

– Позже, позже, дорогая. Успеется, все успеется! Завтра бал! Мои девочки обязаны показать себя в лучшем свете.

– Оливия, а ты пойдешь на бал? – поинтересовалась Роуз.

– Не думала… – немного смутившись, ответила та. – Полагаю, мне, вряд ли удастся.

– Почему нет? – на удивление возмутился супруг. – Тебе нужно немного развеяться. Ты давно никуда не выходила.

В глазах Оливии запечатлелось удивление.

– Заманчивая идея. – подхватила миссис Стенсфорд. – Тебе все будут рады!

– Уверенна, будет здорово. – не очень твердо заявила Оливия. Она давно не выходила в свет и уже напрочь забыла, как это делается.

– Вот и замечательно! После завтрака мы дружной женской компанией отправимся по нашим женским делам! – радостно заключила Роксана. – И даже не думай отпираться! – обратилась она к младшей племяннице.

После завтрака, как и было обещано тетушкой, все дамы направились в город. Они доехали довольно быстро, и в мгновение ока оказались в лавке, где продавались лучшие материи графства.

Это было здание в три этажа, в стеклах которого отражались самые желанные вещи для обладания: там был и шелк всех цветов радуги, и шерсть, манящая прикоснуться к ней, и бархат, притягивающий своим изяществом. Магазин также располагал такими деталями,

как ленты, вуалетки, корсеты и корсажи, капоры и накидки, банты, галстуки, пуговицы, а также оборки и кружева на любой вкус. Витрина второго этажа предлагала материи для изготовления белья.

Магазин властвует над женщиной. Он способен раз и навсегда изменить ее жизнь, лишь заставив приобрести шляпку или пару туфлей. Эта притягательная, манящая сила, которая зазывает женщину в свои сети, ни сравнится ни с какой другой силой. Страсть к мужчине ни за что не встанет в один ряд с этой страстью, от которой подкашиваются ноги, идет кругом голова и разум погружается в абсолютно волшебную, чарующую нирвану. Этот сказочный мир, обладающий всеми прикрасами вселенной, составляет настоящее пристанище для дамы: там она может находиться часами, трогать, мерить, грезить. Там она может убежать от всех и всего. За пределами магазина ее ждет суровая реальность, с прилегающей к ней однообразно текущей жизнью. В магазине же женщина может порхать окрыленная, ощущать прикосновения нежного, струящегося, как теплые потоки ручья шелка, чувствовать запахи жасмина, корицы, розы, ванили, бергамота; и, наконец, восхищаться своей привлекательностью и свежестью. В магазине нет иных забот, как поиски нужных размеров, цветов и материй, ну, и, конечно, легких, слегка подсоленных угрызений совести. Женские слабости сосредоточены именно в магазинах, которые способны принести поистине настоящее удовольствие. Если дама ищет покоя и наслаждения, она направляет извозчика в магазин и покупает там счастье, которое пусть и ненадолго, но скрашивает ее день.

Заходя в лавку, клиенток ослеплял свет, проникавший в огромные окна и озарявший высокие стеллажи со свертками материй, которые от блестящих солнечных лучей приобретали яркие, насыщенные цвета.

– Итак, очаровательные леди, чего бы вам хотелось? – предложил свои услуги хозяин лавки, Гордон Питерсон.

Он открыл эту лавку около двадцати лет назад, и с тех пор она не теряла своей популярности среди знатных клиенток. Миссис Стенсфорд была постоянным и любимым, а потому ценным клиентом. Она оставляла здесь по шестьдесят, а то и по восемьдесят фунтов, чему была неслыханно рада. Миссис Стенсфорд следовала такой позиции: чтобы сохранять и подчеркивать красоту, непременно нужны деньги, и если ты не жалеешь этих денег, то красота не покинет тебя. Насколько обоснованным является данный принцип, сложно сказать, однако же, Роксана Стенсфорд отличалась от своих сверстниц: она была намного стройнее, ее талии могли позавидовать даже двадцатилетние кокетки, волосы не теряли яркости и блеска, кожа была белая, как снег и подтянутая, глаза всегда излучали небывалую уверенность в себе и дикое стремление жить полной жизнью. Вдобавок ко всему, она просто с ума сходила от всех тех мелочей, которые составляли ее туалеты. Одним словом, если рассуждать подобно миссис Стенсфорд, ее красота оставалась подле нее.

– Ах, какие мягкие! Но по мне в эту пору нужно что-то потоньше… Вы, конечно, понимаете меня, мистер Питерсон? – ощупывая ткани, изрекла главная модница.

– Безусловно, мадам. – мистер Питерсон, приятный мужчина в летах, достал несколько рулонов материи. – Вот. Невероятное качество. Прямиком из Парижа!

– Очаровательно! Мне подойдет красный! Как вам, милочки? – голосила от радости тетушка.

– Как называется этот материал? – пощупав, поинтересовалась Эвелин.

– Грогрон, миледи. Шелк высшего качества. Вам подойдет вот этот оттенок. – он указал Эви на рулон. – Лазурный. О, да, вам будет очень к лицу. Это, бесспорно, ваш цвет.

– Цвет чистого неба! – с легкой театральностью в голосе произнесла Розалин.

Сестра щипнула ее и с серьезным видом принялась изучать ткань.

– Как вам, тетушка?

– О, детка, тебе и в правду идет этот оттенок. Необходимо брать! Любезный, заверните вот этот рулон и этот чудесный лазурный.

– Я бы предпочла нейтральный цвет. – заявила Роуз.

– Что ты, дитя мое! Ты и так бледная! – с удивлением произнесла Роксана. – Ни в коем случае! Тебе подойдет мандариновый, я права, Гордон?

– Мадам, вы, как всегда правы! Юной леди подойдет также, цвет персика.

– Что ж, раз так… – буркнула Роуз, принявшись щупать рядом лежавшую вуаль.

– Запакуйте нам два! – распорядилась миссис Стенсфорд.

– Милая, – обратилась она к невестке. – А что приглянулось тебе?

– Мне понравилась эта ткань. – произнесла та, теребя в руке образец ткани. – Похоже на лен.

– О, дамаст! Великолепный выбор! – одобрительно бросил мистер Питерсон.

– Выглядит дорого… – заметила Роксана.