Тугова гора
Шрифт:
— Не только Китата. Подходит войско в три, пять раз больше. И ты пожалеешь, не наказал ослушавшихся рабов.
Выигрывая время для ответа, Александр Ярославич поднес кубок к губам, вино показалось пресным. «Откуда они ждут войско? Наделал ты бед, Костя-князь. Погибнуть с честью, но без толку — велика ли заслуга? Но что-то надо сказать, этот бурдюк кумысный ждет. Видно, не уйдешь от поездки в Орду, да и надо, за ярлыком на великое княжение к новому хану ехать не минешь. Откуда они ждут войско?..»
Князь согнал с лица задумчивость,
— Днями я еду в Золотую Орду к великому и благословенному хану Берке. Передавать ли ему поклон от тебя? — Потом хитро сощурился, договорил: — Или хочешь, чтобы я рассказал ему, какие подвиги ты совершил здесь?
Бурытай насторожился: что все это значит?
— Говори, — помедлив, согласился он, но Ярославич заметил, как потускнел его голос. — Рассказывай, но я по повелению Менгу здесь. Его милость распростерлась надо мной. Я царев посол.
— Но твое кочевье в Золотой Орде, в улусе великого хана Берке. Не так ли?
«О, аллах!»
— Так. Мое стойбище в улусе великого хана Берке, да пусть жизнь его будет длинна и прекрасна.
«Вот так-то!» — подумал Ярославич, видя, как сник Бурытай. У них там за одно неосторожное слово рубят головы. «Может, — со слабой надеждой подумал Александр Ярославич, — эта маленькая ответная угроза образумит его и он оставит в покое ярославского князя? И все-таки — откуда они ждут войско?»
Оставаться дольше Бурытай отказался, прихватил серебряный кубок и ушел из шатра, бормоча про себя: «Аллах, просвети меня, я совсем запутался. Огради меня от гнева хана Берке. Не дай поверить князю Александру, что я презрел пайцзу хана».
Глядя вслед ему, князь Александр опять подумал: «Может, все и обойдется, отступятся от Константина Всеволодовича?»
У крыльца его ждал дружинник, помявшись, робко попросил разрешения говорить. Князь кивнул.
— Прости, Александр Ярославич, за докуку. Здесь у нас воин ярославского князя. Поручено ему было узнать, где Бурытай и что тот намеревается делать. А теперь он в сумлении…
— И ждет, хочет узнать, не поведал ли мне Бурытай свои мысли? — резко оборвал князь. — Пусть делает, что ему сказано своим князем. Не подобает мне вмешиваться в дела других. Надо будет послать весть князю — свои гонцы есть.
— Молодой он еще, — попытался вступиться за Топорка дружинник.
— Все они там молодые, безоглядчивые. Экие витязи!
Ах, Александр Ярославич, одно оправдание твоей иронии, что с возрастом забываются собственные молодые годы.
8
Больше всего не хотелось Константину встречи с Борисом Васильковичем и Глебом. А как минешь ее, если надо ехать через Ростов; не проскачешь же мимо окон терема ростовских князей — смертельную обиду затаят братья. И Мария Ярославна не поймет.
Из задумчивости вывел его Данила Белозерец, ехавший вровень.
— А что, княже, заберем в Ростове охочих ратников?
— Опять ты за свое, — упрекнул
— Почему — за свое? Князь Александр Ярославич сказал тебе — бери по дороге смельчаков. Так и надо брать. Они почему охотно откликнулись, ростовцы? Что им наш город! Они с татарами драться хотят. Вон, смотри, было нас два десятка, а теперь больше сотни, если еще в Ростове возьмем, так мы в таком числе хоть сейчас в битву.
— Храбр, — усмехнулся Константин. — Ты лучше сказал бы, как разминуться с ростовским князем. Не хочется мне видеть его.
— Вот что тебя заботит! То, княже, просто: объедем озеро с правой стороны, через Рыбное, и — на нашу дорогу.
У Константина как гора с плеч. Но все-таки недоверчиво спросил:
— А ты ездил здесь?
Данила улыбнулся, показав белые зубы.
— Не ты ли, князь, посылал меня гонцом в разные города? Дороженьку эту я знаю, она еще прямее, если в город не надо заезжать.
Когда объезжали озеро, невольно присматривались к Ростову. Издалека он выглядел еще величавее. Многочисленные главы церквей, обшитые осиновой плашкой, серебрились на солнце. Все они расположены были вдоль озера, в одну нитку. Можно было отыскать взором островерхую крышу княжеского терема. Тесно сгруженные боярские дома тоже выглядели внушительно. Переяславцы, не бывавшие здесь, восхищенно переговаривались:
— Да, оно и есть — Ростов-батюшка. Лучше не скажешь.
Данила сказал не напрасно, что дорога прямее, — скоро они уже наткнулись на первую сторожу, оставленную на развилке. Наскучавшиеся воины с радостью присоединились к отряду — надобность в этой стороже отпала.
До мужицкой засеки шли ходко. Мужики, видно, ни на час не оставляли ее без охраны — высыпали из-за деревьев. Впереди опять с огромной рогатиной старик Окоренок.
— Будь здрав, княже!
— И тебе долгих лет, — сказал князь, спешившись Улыбнулся: — Татары не налетали?
— Слава богу, тихо, — серьезно ответил старик.
Переход по лесной тропе занял много времени. Когда опять все были на конях, князь спросил старика:
— Так что, ваши ратники следом за нами пойдут?
— Мы так смекаем, князь. Коли навалятся, мы тут их по перворазу употчуем и тебе весточку дадим. А потом уж прибудем.
Константин удивленно посмотрел на него.
— Да как же вы пешие против конников? Они вперед вас прибудут.
— Они по дороге, да и сторожиться после этой засеки станут, а мы побежим своими тропами. Небось не обгонят.
— Ну, не знаю, — не поверил его объяснению князь. — Впрочем, дело ваше. Но вот что выполни не мешкая. Подбери артель и сегодня же направь ко мне. Такие же засека будем делать. А есть ли у нас в городе умельцы, того не знаю.
Константин в эту поездку обдумывал, где лучше встретить татар; И все больше склонялся к мысли, что битва должна быть в лесном месте, где-нибудь перед городом. Город без защитных стен — открытое место. Которосль для врага — не преграда.