Туманная река 4
Шрифт:
— Пока играешь в ЦСКА, такое слово забудь! — Хлопнул кулаком по бортику Тарасов. — Только вперёд! Только победа! Я, б…ть, так сказал! Смена!
Даже для меня, человека, который прошёл всю предсезонную подготовку с баскетбольной сборной СССР, темп матча был слишком высок. Если в баскетболе, можно было отдохнуть, постояв в углу площадки, во время атаки своей команды, то в хоккее стоять негде и некогда. Здесь если вышел на лёд, крутись-вертись, либо шайбу двигай, либо сам двигайся, но стоять нельзя.
На вбрасывании в нашей зоне, мои хоккейные пути дорожки, снова пересеклись с
— Чё ещё пацан скажешь? — Пробурчал он.
— Тарасов, что-то сегодня слишком нервный, играете что ль херово? — Улыбнулся я и мигом выгреб ничейную шайбу в свою сторону.
— Сев, на ход через борт! — Скомандовал я и бросился на левый фланг атаки.
Бобров из нашей зоны парашютиком закинул шайбу сразу к синей линии ЦСКА. Уйдя от защитника Дмитрия Уколова, я первым завладел резиновым диском, и покатил на ворота Пучкова. Наперерез тут же вылетел защитник армейцев Володя Брежнев. Ложный замах, резкий разворот влево на триста шестьдесят, и игрок ЦСКА сам того не желая проносясь мимо, столкнул, готового к отражению броска своего голкипера. В следующее мгновения я катнул шайбу уже в пустую рамку. Однако Уколов разбежавшись прыгнул на лёд, и стремительно проехав на животе влетел, вместе с вредным черным резиновым диском в свои незащищённые ворота. Само собой из-за такой туши, которая к тому же "на всём пару" залетела в рамку, ворота выскочили из фиксаторов и отъехали со своего места в сторону.
— Го-о-ол! — Заголосили болельщики, которые все больше болели за нас, за простую заводскую команду из далекой Перми.
Но Анатолий Владимирович Тарасов схватил запасную клюшку и со всей силы принялся колотить в деревянный борт, которому надо признать, итак во время хоккея много доставалась.
— Ворота были сдвинуты! Ты куда, б…ть, смотришь! Гол засчитывать нельзя! — Орал он до полного покраснения на судью Донского. — Правила иди почитай! Отменяй, б…ть, шайбу!
Однако рефери, который итак уже один раз сегодня предупреждал прославленного хоккейного мэтра, не выдержал.
— Технический фол, две минуты ЦСКА! — Объявил судья Донской секретарю игры, что сидел непосредственно за бортиком и вносил основные события матча в протокол.
Ранимая душа Анатолия Владимировича такого подлого поворота судьбы не перенесла, и он тремя сильнейшими ударами разломал ни в чём неповинную клюшку пополам.
— Да, вот это поворот, — сказал в микрофон Николай Озеров, обрисовав для радиослушателей создавшуюся игровую обстановку. — Мало того, что «Молот» повёл в матче 5:4. Команда ЦСКА за неспортивное поведение получила ещё двухминутное удаление. На розыгрыш лишнего игрока тренер пермяков Виталий Костарев отправил следующее сочетание игроков: защитник — Курдюмов, нападающие: Бобров, Крутов, Корнеев и Фокеев. Неожиданно. Пермяки собираются играть с одним защитником и четырьмя нападающими. Посмотрим, что противопоставит Тарасов тактической новинке уральцев.
— Курдюм, играешь на синей линии по центру, — подсказал я защитнику его место.
— Сам знаю, — сплюнул игрок нашей обороны на лёд.
Судья Резников подозвал меня и нападающего ЦСКА Леню Волкова
Курдюм отдал шайбу налево Боброву. Я выкатился в центр так называемого ромба. За ворота Пучкова уехал Фока, справа расположился Корней.
— Сев, не тяни, гоняй шайбу! — Успел брякнуть я, прежде чем получил от Трегубова удар в спину.
Бобров отпасовал за ворота на Фокеева, тот дальше на Корнеева, а Юра вернул шайбу защитнику Курдюмову. Курдюм замахнулся, но бросать не стал, дождался, когда под шайбу ляжет Волков, и скинул обратно на Корнея. Юра в касание на меня. Я с лёту вдарил по воротам. Но непослушный резиновый диск попал в штангу и вылетел на левый край. Где Сева Бобров быстро добил эту чёрную попрыгушку в пустой угол.
— Го-о-ол! — Заревел весь стадион.
И табло над ледовой ареной отобразило, что счёт стал 6:4 в пользу «Молота». Мы подъехали к Боброву, чтобы поздравить легенду советского спорта. И спокойно покатили на скамейку запасных.
— Се-ева! Се-ева! — Кричала какая-то женщина прямо за нашей скамейкой.
— Всеволод Михалыч, персональная болельщица? — Спросил я.
Бобров посмотрев на эксцентричную дамочку, кисло улыбнулся.
— А военный товарищ рядом надо полагать её муж? — Хохотнул, усевшийся рядом Корнеев.
— Да, Всеволод Михалыч, а моральный облик у вас не очень соответствует высокому званию…, - не успел договорить я, как Бобёр двинул крагой по моему мотоциклетному шлему. Чтобы я, значит, заткнулся, пожалуйста.
После второго периода Виталий Петрович Костарев не знал, толи радоваться ему, толи наоборот покричать на парней, которые уже стали фантазировать на тему будущей премии от заводского начальства.
— Куплю джипсовый костюм в Москве и в Ялту поеду на премиальные, — улыбался с кружкой горячего чая Вова Фокеев.
— 6:4 — это ещё далеко не победа, — развалившись в кресле, заметил Сева Бобров. — Сейчас Тарасовцы выдадут на морально-волевых такую концовку, мало не покажется.
— Да, мужики, — заметил Костарев. — В третьем тайме играем повнимательней. Слишком много обрезов в средней зоне. А так пока молодцы.
«Да, чё, молодцы! — ликовал про себя Виталий Петрович. — Зае…сь игра! Но нужно признать, без Бобра, и без этих странных баскетболистов, и без клюшек с загнутым крюком, давно бы нам был пи…ец».
Внезапно в дверь раздевалки заглянул секретарь сегодняшней игры.
— Извините, Всеволод Михайлович, вас срочно к телефону, — промямлил он.
Нехорошее предчувствие овладело Костаревым. «Б…ть, зачем я эту заговоренную пуговицу выбросил?» — пронеслось в голове. И буквально через три минуты плохие ожидания оправдались.
— Извините мужики, — сказал Сева Бобров. — Я человек военный, для меня приказы не обсуждаются.
— Что случилось? — Виталий Петрович схватился за сердце, которое внезапно ухнуло.