Туманная река

Порошин Владислав Викторович

— Привет, я Кэт, — поздоровалась со мной круглолицая деваха, голова которой выглядывала из-под одеяла.

— Привет, — ответил я.

— Какой сегодня день? — поинтересовался Петр, жадно припав губами к носику чайника.

Живительная влага большими глотками устремилась в ненасытную утробу гуляки.

— С утра был вторник, — ответил я.

— Значит мы уже три дня гуливаним, — улыбнулся барабанщик, — а, когда новая дискотека?

— Я хочу танцевать! — взвизгнула с кровати Кэт.

— В субботу

в 19.00 там же, — я выложил пятьсот рублей на стол, — только уговор, ты в четверг дай мне знать, что в форме. Договорились?

— О чем речь, завтра беру себя в руки! — обрадовался Петр новым финансовым пополнениям, — Катюха, живем!

7

Со смешенными чувствами я ехал на репетицию, с вероятностью до 90 % барабанщика мы потеряли. Даже если в эту субботу мы нормально выступим, то в дальнейшем связываться с Петром, мне не хотелось. Еще в той жизни я знал, что такое работать с запойными партнерами. В любой момент может организоваться очередной форс-мажор.

Книжку по законодательству в сфере авторских прав мне удалось найти в школьной библиотеке, оказалось, что на 1960 год, в СССР никакие права на исполнение чужих песен были не нужны. Единственное что можно было сделать, чтобы застолбить за собой наши музыкальные произведения — это записать их на пластинку. Когда же должны были произойти изменения в авторском праве, я не помнил. Значит, задача номер один — устроиться работать в ДК, задача номер два — запись пластинки, задача номер три — новый музыкальный материал.

Перед репетицией я забежал к директору школы.

— Владисеменыч, требуется ваше резюме на объявлении, — я протянул Мамонтову листок форматом А4, на котором моим неровным подчерком было написано: «Кто будет мешать проведению репетиций ВИА „Синие гитары“, комсомольский билет положит на стол!».

— А не слишком ли круто это, Крутов? — скаламбурил директор.

— Самое то, — я улыбнулся, — это в переносном смысле положить билет на стол, означает его изъятие. А в прямом, это всего лишь, просто положить билет на стол. Главное припугнуть, чтобы не мешали. Ведь в субботу нужно сыграть лучше, чем в прошлую пятницу. Я прав?

— Лихо, — директор подписал мою бумаженцую, и выпроводил меня прочь, — все, у меня и без тебя хлопот полон рот.

У секретарши я потребовал, чтобы на подпись директора была поставлена наша школьная печать.

— Ну и наглец ты, Крутов, — хмыкнула секретарша, дыхнула на печать и шлепнула ей по моему объявлению.

— Наглость второе счастье, — подмигнул я ей.

— А первое? — усмехнулась девушка.

— А первое — это само по себе и есть счастье. Приходите в субботу на дискотеку! — крикнул я, выбегая из приемной директора.

Когда же я подбежал к закрытой двери актового зала, перед ней уже столпилось

несколько учеников старших классов.

— Запускай! — потребовал от меня, какой-то широкий в плечах, и с недостатками интеллекта на лице десятиклассник.

— Кто хотит на Колыму — выходи по одному! Там у вас в момент наступит просветление в уму! — прочитал я гениальные строчки Леонида Филатова, правда которые он еще не написал, и под смех девчонок наклеил свое грозное объявление.

— А может я не комсомолец! — проревел тот же недовольный парень, читая предостерегающее указание сверху.

— Тогда, добро пожаловать, — улыбнулся я, — вход за просмотр репетиции десть рублей.

— Еще чего, — скандалист угрожающе попер на меня.

Однако откуда-то из-за спин вынырнул игрок нашей баскетбольной команды Вовка Соколов, он схватил бузотёра за плечо, и что-то ему прошептал.

— Подумаешь, уже и музыку послушать нельзя, — презрительно глянув на меня, процедил этот субъект и двинулся прочь.

Я за руку поздоровался с Вовкой, — извини, тебя тоже пустить не могу, у нас своя кухня, которой чужие уши ни к чему.

— Да ладно, понимаю, — помялся он, — а на этого не обращай внимания, — кивнул он в сторону бузотёра, — это Боря, у него с головой проблемы. Если б не его родители из районной администрации, то давно бы из школы выперли.

— Можешь мне не рассказывать, я на таких типчиков в своей жизни насмотрелся во! — я провел рукой под своим подбородком.

На репетицию, пока решал все организационные вопросы, я естественно опоздал. Вся наша музыкальная группировка за исключением барабанщика была в сборе. Само собой Толик посмотрел на меня как на предателя Родины, но ничего не сказал.

— Богдан, посмотри, что я сочинил, — Толик на своей соляге наиграл неплохой мотивчик, который мне что-то очень сильно напомнил.

— Неплохо, — я взял ритм гитару, и мы отыграли пару квадратов.

Что же это за композиция, задумался я на несколько минут.

— Тише, Богдан песню сочиняет, — влез со своей версией моей задумчивости Санька, который посещал наши репетиции просто от любви к искусству.

Вадька ему тут же отвесил легкую плюху.

— Толик, проиграй еще раз вот это место, та-та-тада, тада-тада, — я напел мотив.

Маэстро несколько раз исполнил этот фрагмент, и, вторя ему, Иринка на синтезаторе подхватила мелодию.

— Сто балерин! — вспомнил я.

— Чего сто? — оживился Зёма.

— Давай наливай, поговорим, — запел я, — будущей день покажется светлым, как сто балерин, ту-ту-ту-ту…

Остальные слова этой быдлятской песни, которую в том времени любили крутить на свадьбах, я не знал, поэтому просто остальной куплет оттутукал. В принципе у этой песни «Stumblin' in» Криса Нормана никогда и не было припева.