Туннель к центру Земли
Шрифт:
Героев всего двое: мать и ребенок. Мы смотрим, как ребенок растет сильным и здоровым; годы летят, заставляя мать поверить, что худшее позади, и она снова может вдохнуть полной грудью. Мальчик идет в школу, плавает в бассейне, катается на велосипеде. Последний кадр показывает семью, которая мирно сидит на крылечке и наблюдает, как солнце садится за горизонт, окрашивая небо алым и розовым. На мгновение мне кажется, что мой способ утешения не сработает, что Мина увидит в сцене заката неизбежный и постепенный уход всех членов семьи.
Я хочу встать, но Мина кладет руку мне на плечо и целует меня в губы, и поцелуй нежен, как дыхание. Затем она убирает с моего лица прядь волос, и неожиданно я говорю:
— Я лысею.
Мина
— Зато череп у вас очень красивой формы.
Я протягиваю ей распечатки прогнозов, вычислений, гипотетических выкладок и вариантов, которые составил сегодня.
Она начинает листать их, потом останавливается и осторожно передает мне ребенка. В чужих руках малышу неудобно, и я по старой привычке успеваю прикинуть вероятность и способ падения: головкой или ногами.
Мина листает бумаги и улыбается. Ребенок начинает хныкать; на секунду мое сердце перестает биться, затем я прижимаю его к себе. Я хочу успокоить малыша и понимаю, что не знаю его имени.
— Как его зовут?
— Алекс.
Младенец плачет, и я говорю ему:
— Все образуется, Алекс. Все у нас будет хорошо.
И хотя мне известны все прогнозы, с легкостью опровергающие мои слова, я отбрасываю их прочь и заставляю себя поверить, что все действительно образуется.
БЛАГОДАРНОСТИ (Краткий каталог: том первый)
Я хочу сказать спасибо в первую очередь лучшему на свете агенту Джулии Барер; Ли Бодро, о таком редакторе я и не мечтал; родным — Уилсонам, Фузилье, Шираи, Балтцам, Коучам и Уорренам — за понимание, поддержку и, главное, за любовь; семье — Ли-Энн, моей первой читательнице, Грифу, моему будущему читателю; друзьям — Ли Стюарту, Сесиль Парке, Филу Стивенсу, Мэтту О'Киффу, Эрин Макгро, Эндрю Хаджинсу, Джулиане Грей, Грегу Уильямсону, Эрике Доусон, Кэрри Джеррелл, Дэниелу Грувзу, Кейки Уилкинсон, Изабель Гэлбрейт, Дэниелу Андерсону, Лайзе Макалистер, Марку Шульцу, Сэму Эсквиту, Энни Макфейден, Терренсу Макговерну, Брайану Смиту, Лоуренсу Буду, Хейко Кэлмбах, Рэндаллу Кэнану, Стиву Олмонду, Майклу Гриффиту, Николя Мейсон, Дэну О'Брайену, Кристин Робинсон, Эллен Слезак, Мишель Бровер, Люси Корин, Дэну Уикетту и многим другим; литературным журналам, где эти истории были впервые напечатаны, и особенно Броку Кларку, Дону Ли, Джиму Кларку, Элисон Ши, Кайлу Майнору и Ханне Тинти — за неоценимые советы; Энн Патчетт; издателям — всем в «Экко», особенно Эбби Холштейну за тяжкий труд и сверхъестественные усилия, благодаря которым я не выгляжу идиотом; Центру искусств Киммел-Хардинг Нельсон, Сообществу Макдовелл, и Йаддо — за бесценные дары времени и места; моим учителям — университету Вандербильда, Флоридскому университету, особенно Тони Эрли и полковнику Пэджетту Пауэллу; Уатту Пранти и Чери Питерс из Ассоциации писателей Сивэни, преподавателям Университета Юга.
P.S. Об авторе
Разрешите представиться, Кевин Уилсон
Я начал писать рассказы, потому что был одинок. Наверняка можно найти множество гораздо более творческих и почтенных мотивов, побуждающих человека взяться за перо, но мне хотелось одного: чтобы люди меня целовали, к тому же я питал ни на чем не основанные иллюзии, что, если придумаю хорошую историю, все окружающие тут же захотят со мной переспать. Увы, моя теория оказалась неверна.
В колледже я записался на семинар по художественному слову. Мой первый рассказ был о мальчике, застрявшем в стволе дерева, и бродяге, который над ним издевается.
К моему удивлению, читатели не рвались заняться со мной сексом. Герой второго рассказа — ребенок, который спал с плюшевой игрушкой сестры. После этого рассказа люди и вовсе начали меня избегать. Я ощущал себя еще более одиноким, чем до того, как решил заняться писательством. Не к этому я стремился.
Почему мои предположения оказались ошибочными? Почему глубина и художественность моих творений не захватила читателей настолько, чтобы они оказались не в силах передо мной устоять?
Я провел ряд исследований. Раздобыв короткий список лучших молодых американских писателей по версии издательства «Гранта». Пятьдесят два автора. Я прочел по крайней мере по одной книжке каждого: Шермана Алекси, Рика Басса, Антонии Нельсон, Энн Патчетт, Джил Маккоркл, Майкла Паркера, Элизабет Маккракен, Тома Друри, Лори Мур, Брайена Кайтли, Джоанны Скотт, Рэндалла Кэнана, Джеффри Юджинидис, Эдвиджа Дэнтикета, Дэвида Боумэна и Чанга Раэ-Ли. Я воображал, что все они похожи на звезд кино и бейсбола, раздающих автографы направо и налево и выписывающих головокружительные чеки. Я был бы не прочь переспать с каждым из них. Я был бы не прочь, чтобы каждому из них захотелось со мной переспать. Я начал работать над собой.
Я написал ужасную историю о компании подростков, принимающих транквилизаторы для животных, и вторую — еще хуже первой, — герой которой (по сюжету его грабили) пародировал Бадди Холли. Я жевал одни леденцы и спал на полу. Покупал романы и сборники рассказов, как иные покупают справочники и руководства. Если я не читал, то писал. Если не писал, то читал. А если не занимался ни тем, ни другим, то тренировался целовать свое отражение в зеркале. «Писатели ничем другим не занимаются», — твердил я себе.
Профессор, который вел семинар, заинтересовался моими сочинениями. Я сказал ему, что хочу писать рассказы, прочтя которые, люди захотят заняться со мной любовью. Он кивнул и спросил, зачем я ношу пейджер.
— Моя мама хочет всегда быть со мной на связи, — ответил я.
Он сказал, что если я выброшу пейджер, то скорее приближусь к цели, чем если бы написал «Хорошего человека найти нелегко». [4]
Прочтя мои рассказы, профессор объяснил, почему они так плохи и как их улучшить. Я выбросил пейджер. Я продолжал работать над собой.
4
Знаменитый рассказ Фланнери О'Коннор (1925–1964) — американской писательницы ирландского происхождения, представительницы «южной готики». В Америке существует литературная премия за короткий рассказ ее имени.
Понемногу мои рассказы улучшались. И хотя по-прежнему никто не хотел сыграть в тотализатор «Займись любовью с Кевином Уилсоном», я начал понимать, что мне самому не слишком этого хочется. Я писал рассказы, которые с большой натяжкой можно было назвать сносными, и был счастлив, как никогда в жизни. Я решил, что мои рассказы должны исследовать пограничные области человеческого поведения и быть при этом незабываемыми. Я читал все литературные журналы, которые мог купить, ходил на чтения, которые устраивают книжные магазины, штудировал интервью с писателями. Я снова начал спать в кровати. Назначал свидания, которые не были свиданиями в прямом смысле слова. Я написал историю о человеке, родители которого спонтанно воспламенились. Она оказалась не такой уж плохой. Совсем не плохой. Я чувствовал, что от радости и сам готов спонтанно воспламениться.
Так я и стал писателем. Обычная история для человека, решившего заняться литературой. Прежде чем мои рассказы стало возможно читать, не морщась, я извел тонны бумаги и прочел уйму авторов несравненно более талантливых, чем я. И все это время, читая книги и строча рассказы, я говорил себе: «Кевин, скоро это занятие станет тебе поперек горла». Этого не случилось. Чему я несказанно рад.
Теперь я женат. Однажды я спросил жену, не мои ли рассказы побудили ее поцеловать меня. Возможно, но только во второй или в третий раз, сказала она, и я был счастлив услышать такой ответ.