Турбо Райдер
Шрифт:
– Это было очень мило. И зачем тебе это забывать?
– Я... я тебя убил.
– Что за глупости!
Она нахмурилась, отпила из стакана, резко протянула руку через стол и взяла его за указательный палец.
– Дурачок. Это я плохая. Я.
– Ты не плохая.
– хмуро и упрямо ответил отец человека
– Дурачок,
И столько пронеслось в памяти отца человека эпизодов, столько хорошего и плохого, столько всего, что он не выдержал и заплакал. Ещё и музыка. Босанова. Его и её музыка. Отец человека не мог сдержать слёз, они капали на тарелку в стакан.
Его жена сразу же встала со стула, подошла к нему, обняла и прижала его голову к своей груди.
– Что ты, что ты...
– зашептала она.
– Что ты, я понимаю, не надо...
– Почему я должен тебя терять? Почему я не могу тебя забыть?
– Успокойся, хороший мой, успокойся, всё в порядке...
Он пару минут не мог ничего сделать, слёзы просто лились. Потом перестали. Конечно. Никто не обращал внимания.
А она понимала. Она всегда понимала.
– Мужчины. Всегда-то вы более эмоциональны. Какой же ты у меня хрупкий.
Она хотела отойти и снова сесть, но он схватил её за руку.
– Танцевать. Уже рассвет. Рассвет уже. Давай потанцуем.
– Потанцуем? Но... я же пою!
– Вот и пой.
Отец человека вытащил свою жену на середину зала и прижал её к себе. Сперва они неловко закружились , но потом это стало настоящим танцем.
Теперь уже она прижала лицо к его груди. Но слёз он не ощутил. Когда она посмотрела ему в глаза, он увидел, что она улыбается.
– Ты сказал, рассвет близко?
– Да.
– Рассвет полон мечтаний. Их очень много.
– И одна из них наша.
Она помолчала, а потом заговорила опять:
– Рассвет. Но все звёзды всё равно видно. И у каждой, я уверена есть мечта.
– Так много звёзд... Как же много звёзд.
– А песня? У каждой звезды есть песня, ведь правда?
– Ветер. Ветер полон песен. И одна из них наша, любимая.
– Так много звёзд и так много песен... у каждой есть мечта.
– А ведь вокруг так много звёзд.
– Так много звёзд.
Она встала на цыпочки потянулась к нему, чтобы поцеловать его. Прекрасная. Идеальная. Невыразимо, неописуемо, нет-таких-слов-чтобы-это-сказать-красивая.
И, хотя реальная раньше, но теперь воображаемая.
Воображаемая.
Отец человека открыл глаза.
Он увидел тарелку с куском ковра, посыпанным гнилой землёй и старым сеном.
Он увидел стены дома. Из окна он увидел кусок затянутого серыми облаками неба и светящую даже днём фиолетовую луну.
А вот своей жены, любимой жены он не увидел.
Пальцами правой руки отец человека прикоснулся к своему лицу и подушечками почувствовал невысохшие дорожки слёз.
Подскочив и дико заорав, он подхватил тарелку и швырнул её в стену. Он схватил стол и рванул его на себя, а потом тоже швырнул в стену. Он забегал по дому, крича, вереща, визжа, как маленький ребёнок, внезапно осознавший, что смертен, пытаясь хоть как-нибудь выбить из головы эти опять нахлынувшие воспоминания о ней, о ней, о ней, о той, кого рядом с ним не было, кто... бросила его.
Крик не принёс покоя. Вся злость так и осталась в отце человека. Глухо, но как-то отстранённо рыча, он вернулся в кухню, пригладил волосы, и начал рыться в шкафчике с кухонными принадлежностями. Быстро нашёл нож. Попробовал пальцем, острый ли? Острый.
Отец человека оделся и вышел из дома. Его переполняла ненависть. Он пошёл в направлении железной дороги. Наверняка кого-нибудь на ней можно поймать.