Тургенев
Шрифт:
У нее Тургенев и Бакунин не раз слушали бетховенские симфонии и квартеты в обществе профессора Вердера, его приятельницы Фроман, дружившей с семьей Гёте, критика Фарнгагена фон Энзе и других.
Новый, 1841 год друзья встречали у Варвары Александровны. Тургенев подарил ей в тот вечер тщательно переписанные им стихотворения Лермонтова, особенно понравившиеся ему: «Памяти А. И. Одоевского», «1 января», «Казачья колыбельная песня». «Дума», «Дары Терека», «Не верь себе», «Тучи», «Еврейская мелодия».
Хотя дружба Тургенева и Бакунина крепла день ото дня, она все же не обещала быть долговечной — слишком уж противоречив и труден был характер Бакунина.
Безапелляционность суждений Бакунина, привычка бесцеремонно вмешиваться в чужие дела, руководить и поучать во что бы то ни стало вызывали протест почти у всех, кто соприкасался с ним. И только, пожалуй, самые близкие ему люди — сестры и братья — не хотели замечать отрицательных качеств его характера.
Их вера в старшего брата была непоколебима, и они добровольно и легко несли иго непререкаемого его авторитета.
Находясь в Берлине, Бакунин деятельно переписывался с родными, жившими в родовом имении Премухино в Тверской губернии. В письмах к сестрам и братьям он часто упоминал о Тургеневе, отзываясь о нем, как о дорогом ему человеке, дружбу с которым он считал счастливым событием в своей жизни.
Тургеневу он тоже нередко рассказывал о своих близких. Это была большая и очень дружная семья — шесть братьев и четыре сестры. Личная жизнь сестер сложилась неудачно. Старшая, Любовь Александровна, была невестой Станкевича, который затем усомнился в истинности своего чувства к ней. Создалась мучительно трудная ситуация: он не хотел разорвать отношений с невестой, понимая, что это убило бы болезненно восприимчивую и хрупкую девушку, но и поддерживать отношения больше не мог. Несчастье вывело его из затруднения: он заболел и, по настоянию докторов, должен был отправиться за границу для лечения.
Уехал Станкевич, не простившись с невестой, так как понимал, что свидание с нею заставило бы его высказаться начистоту. Любовь Александровна догадывалась о совершившейся в нем перемене. Разлука с любимым человеком и сознание неопределенности создавшегося положения сразили ее. У нее открылась чахотка, очень скоро приведшая к роковой развязке. В августе 1838 года она умерла. «В ней я потерял, — признавался Станкевич, — не ту, которую любил, но которой жизнь, может быть, сделал бы безотрадной. Судьба кончила все, как обыкновенно кончает: она разложила вину. Ее память освещает душу мою, которую сушила неестественность положения».
Другой драмой в семье Бакуниных был несчастливый брак Варвары Александровны, вышедшей замуж за тверского помещика Дьякова, которого она не любила и который был ей внутренне чужд. В 1838 году Варвара Александровна с трехлетним сыном уехала от мужа за границу.
Судя по всему, Варвара Александровна и Станкевич только уже после смерти Любови Александровны поняли, что любят друг друга. Примерно за месяц до смерти Станкевича, списавшись предварительно, они встретились в Италии.
Ивану Сергеевичу суждено было внушить сильное чувство третьей сестре Михаила Бакунина — его любимице, Татьяне Александровне. Но об этом речь впереди.
Рассказы и воспоминания Михаила Бакунина и Варвары Александровны о братьях и сестрах, о близких друзьях пробудили в Тургеневе живейший
Еще задолго до отъезда из Берлина в Россию он просил Бакунина непременно дать ему письмо к своим. «Как хочется мне хотя бы увидеть их! Скажи им обо мне, как о человеке, который тебя любит; больше ничего».
И вот когда весною 1841 года, закончив слушание намеченного цикла университетских лекций, Тургенев стал готовиться к отъезду на родину, Бакунин написал своим братьям и сестрам, что друг его оставляет Берлин, возвращается в Россию и скоро будет в Премухине. «Примите его, как друга и брата, потому что в продолжение всего этого времени он был для нас и тем и другим, я уверен, никогда не перестанет им быть. После вас, Бееровых [13] и Станкевича он единственный человек, с которым я действительно сошелся. Назвав его своим другом, я не употреблю всуе этого священного и так редко оправдываемого слова… Он делил с нами здесь и радость и горе… Он не может вам быть чужим человеком. Он вам много, много будет рассказывать о нас и хорошего и дурного, и печального и смешного. К тому же он мастер рассказывать — не так, как я, — и потому вам будет весело и тепло с ним. Я знаю, вы его полюбите».
13
Семейство орловского помещика Беера, владевшего имением Шашкино (неподалеку от Спасского), было связано давней дружбой с Бакуниными.
ГЛАВА IX
СТРАНИЦЫ ЛЮБВИ
В Петербург Тургенев приехал на пароходе и, не задерживаясь здесь, отправился в Москву, где ждала его Варвара Петровна. Поездку в Премухино к Бакуниным Ивану Сергеевичу пришлось отложить до осени, потому что через несколько дней он вместе с матерью уехал из Москвы в Спасское на все лето.
Если в 1839 году радость свидания с родиной была омрачена зрелищем последствий пожара, то в этот приезд Тургенев до глубины души был опечален при виде следов губительной бесснежной зимы сорокового года, не пощадившей его «старых друзей», как он говорил, — его любимых дубов и ясеней. При жесточайших морозах до самого конца декабря не выпало снегу; зеленя все вымерзли, и много прекрасных дубовых лесов погибло.
Грустное чувство, с которым Тургенев въехал в хорошо знакомый ему Чаплыгинский лес, запечатлено в рассказе «Смерть». Куда девалась былая красота статных, могучих деревьев! «Засохшие, высились они над молодой рощей, которая «сменила их, не заменив».
С радостью встретили Ивана Сергеевича обитатели Спасского. Приезд его всегда был для них праздником. «Наш ангел, наш заступник едет», — говорили дворовые.
Все здесь помнили, как несколько лет тому назад Иван Сергеевич, приехав из Петербурга на рождественские каникулы и узнав, что матушка запродала дворовую девушку Лушу — первую рукодельницу на селе, — решительно воспротивился этому.
Он прямо заявил тогда матери, что торговлю крепостными считает варварством, несовместимым с человеческим достоинством, что, будучи законным наследником отца, он ни за что не допустит этой сделки. А Луша тем временем была укрыта с его помощью в надежной крестьянской семье.
Раздосадованная покупательница, соседняя помещица, обратилась к мценскому исправнику с просьбой помочь получить купленную ею «крепостную девку Лукерью». Она заявила исправнику, что молодой помещик «бунтует» крестьян.