Тварь непобедимая
Шрифт:
Алексей хотел еще что-то сказать, но вдруг весь потух, замкнулся и, махнув на Гришу рукой, опрокинул в себя рюмку водки.
– Не принимай близко к сердцу, Гриша, – посоветовал Донской, усмехаясь. – Здесь много таких философов. Может, и сам таким станешь. А пока отдыхай.
– Я пошел, – сказал Алексей, резко вставая.
– Посиди, – пытался остановить его Костя.
– Не могу. Мне еще резать предстоит. – Он помахал всем рукой и вышел.
– Кого он собрался резать? – не понял Гриша.
– Да так... – неохотно ответил
– Он пьяный делает операции? – изумился Гриша.
– А ты видел, чтоб хирург на операцию трезвым шел? – удивился в свою очередь Костя.
– Да ничего страшного, – сказал Донской. – Там такая операция, что трезвым и не возьмешься. Да и не очень он пьяный...
– Ты, Гриш, не обижайся на него, – посоветовал Костя. – У него работа трудная, он малость на судьбу обижен и как бы не в себе. Работе это не мешает – и ладно.
«Мало того что пьяный, еще и не в себе, – мысленно подивился Гриша. – И это – в частной больнице, где за стакан пива, выпитый в рабочее время, должны выгонять с работы».
Костя потянулся было к бутылке, но тут раздалась мягкая трель телефона.
– Да, слушаю, – со вздохом произнес Донской, взяв трубку. В следующую секунду он отставил рюмку и распрямился: – Начинай сам! – скомандовал он невидимому собеседнику. – Мы сейчас будем!
– Что там? – встревожился Костя.
– Подъем, ребята, – сказал Донской, хватая с вешалки халат. – Во флигеле тревога, аппаратура сигналит. Сам ничего пока не знаю, там дежурный разбирается.
Гриша встал, порадовавшись, что не успел напиться. В отличие от хирурга он старался делать свою работу только в трезвом виде.
Они быстро шагали по полутемному подземному коридору, на ходу застегивая халаты. Режим стерильности на этот раз был решительно оставлен без внимания, время торопило.
Дверь с кодовым замком, коридор, еще одна дверь – и все трое оказались в помещении с прямоугольными ваннами, которое Гриша однажды успел мельком увидеть. В ноздри заползла кислая удушающая вонь, с которой не справлялась вентиляция. Углы комнаты утопали во мраке, свет ультрафиолетовых ламп лишь слегка очерчивал контуры.
– Сюда! – раздался голос из мрака.
Кто-то щелкнул выключателем, лампы разогнали фиолетовые сумерки. Дежурный медик в оранжевом комбинезоне, перчатках по самые локти и маске склонился над одной из ванн.
– Задышал слишком рано, – сообщил он. – Похоже, бульон в легких.
– Ты уже делал что-нибудь? – спросил Донской, поспешно натягивая такие же длинные перчатки.
– А что я мог? Пока только держу над поверхностью.
– Черт, не было печали. – Донской поманил Гришу: – В той комнате – каталка с аппаратурой. Вези сюда, бегом.
Гриша заскочил в узкое помещение со стеллажами, уставленными коробками, бутылями, газовыми баллонами, приборами под полиэтиленовыми чехлами. Двухъярусная тележка стояла прямо у двери, верхняя часть была покрыта чистой простыней, а внизу под такой же простыней топорщились углы каких-то приборов.
– Быстрее! – поторопил Донской, когда Гриша выкатил тележку из кладовки. – Бегом сюда. Теперь иди к шкафу, возьми маску и перчатки. Сейчас будешь помогать.
Гриша сделал, что приказали, а когда обернулся – остолбенел. Все трое осторожно поднимали из ванны маленького извивающегося человечка, за которым тянулись провода и трубки. Он был весь облеплен комками желтой слизи, и рассмотреть его лицо было невозможно. Но, судя по росту, это был подросток лет двенадцати. Слизь тянулась, как клей, падала на пол густыми тяжелыми каплями.
– Интубацию, – приказал Донской.
– Я готов. – Дежурный вытянул с нижнего яруса тележки белые гофрированные шланги. – Катетер можно не вынимать, трубка пройдет прямо по нему.
– Датчики вросли в кожу – здесь и здесь, – подал голос Костя. – Что, провода рвать?
– Осторожно, тут петля. Освобождай рот от этой пакости. И накинь маску – в глаза попадет...
– Готово. Начинай отсасывать электролит...
– Что мне делать? – напомнил о себе Гриша.
Тельце уже извлекли из ванны и уложили на простыню. Та моментально пропиталась слизью.
– Внизу на каталке – губка и белый флакон с содовой водой, – отрывисто ответил Донской. – Поливай на него и счищай эту дрянь. И гляди, чтоб в стороны не брызгало.
– Ребята, надо поторопиться, он третью минуту без воздуха, – заговорил дежурный. – Держится только на кровяной оксигенации.
Гриша взял большую, нежную, как мыльная пена, губку и принялся за работу. Тело под слоем слизи оказалось темно-красным, словно сплошная родинка. Человечек продолжал дергаться и извиваться, не издавая ни звука.
– Отсос пошел, – донесся голос дежурного. – Кто-нибудь, готовьте кислород.
– Гриша, брось мочалку и подай ларингоскоп, – приказал Донской. – Второй номер, изогнутый.
– Трахея свободна, – сообщил он через несколько секунд. – Продвигайте трубки, осторожно...
Оба гофрированных шланга да еще клинок ларингоскопа торчали из растянутого рта пациента. Костя осторожно прижимал его плечи к поверхности каталки, борясь с судорогами.
– Все, бронхи чистые, пошел кислород, – проговорил Донской, отрываясь от окуляра.
Хлопнула дверь, в комнате появился еще кто-то из персонала.
– Что у вас тут? Из кровати выдернули!
– Рано спать ложишься. Переодевайся, готовь сухую ванну.
– Кто-нибудь следит за приборами? – спросил Костя.
– Я смотрю, – сказал дежурный. Через некоторое время он добавил: – Дыхания еще нет, но сердечко шевелится помалу...
Вновь пришедший подошел, застегивая комбинезон.
– Ладно, ребята, идите, – сказал он. – Мы дальше сами.
– Да, – подтвердил дежурный. – Теперь уж сладим...