Твари в бархатных одеждах
Шрифт:
Отметки, сделанные мелом на ящиках, указывали конечный пункт назначения. Работа предполагала полный пансион: раскладушка и трехразовое питание за счет компании. Жить можно.
– Но ведь и вы были стражником когда-то?
– Да, барон. Когда-то.
Ботинки выглядели удовлетворительно. Харальд снова взглянул на своих посетителей. Они принесли с собой немного тумана. Снаружи было холодно и мерзко. Идеальная погода для грабителей, проституток, карманников и головорезов. Плохая погода
– Если я правильно понимаю, вы ушли в отставку.
Харальд выдавил из себя короткий смешок:
– Так говорят.
Эльзассер перекладывал документ из руки в руку.
– Я слышал, что лучше вас в Альтдорфе никого не было.
– Мне тоже об этом говорили.
– Но это было давно.
Харальд опустился на стул. В чайнике, стоящем на маленьком столике, заваривался чай.
– Я решил заняться коммерцией. Я ушел в отставку, чтобы разбогатеть.
– Прочищая сточные трубы?
– И ловя мелких воришек, занимаясь учетом товаров и подметая склад, когда придется.
Не спрашивая разрешения, барон подсел к столу. Эльзассер остался стоять, как вышколенный слуга. Он сжимал пергамент так, словно это был талисман, благословленный Вереной. Харальд заметил императорскую печать, но сей факт не произвел на него впечатления. Ему случалось видеть такую печать и раньше.
– Вы попали в незавидное положение.
– Взгляните на это иначе, барон. Человек должен использовать обстоятельства с наибольшей выгодой для себя. Какими бы они ни были.
Бывший стражник работал на компанию «Рейк и Талабек» уже три года, но так и не удосужился узнать полные имена своих нанимателей.
– До меня доходили слухи о причинах вашей отставки.
– Решайте сами, чему верить.
– А какова ваша версия?
Харальд не понимал, почему должен снова проходить через все это, но посетитель ждал разъяснений.
– Я убил человека. На самом деле я убил нескольких. В том числе и его.
– Улли фон Тассенинка.
Харальд помнил. Тяжелый нож в руке. Дуга в воздухе. И глухой звук удара.
– Вы его знали, выборщик. Меня это не удивляет.
– Он был племянником великого князя Халса фон Тассенинка, выборщика Остланда.
– Да, достойная семейка.
Молодой парень, уже превратившийся в труп, сделал по инерции пять шагов, прежде чем рухнуть на каменный пол. Аккуратная работа: крови практически не было.
– И могущественная.
– Покажите мне выборщика, который не обладает властью. Уж вы-то должны знать.
Харальд налил себе в кружку чай, однако гостям ничего предлагать не стал.
– Может, стоило действовать более тактично? Да, Улли был своевольным, но он происходил из благородного семейства.
Харальд почувствовал, как его переполняет желчь, я глотнул чаю, чтобы успокоить желудок.
– Барон, я увидел голого мужчину, который гнался за девочкой, одной рукой держа свой член, а в другой сжимая мясницкий нож… Боюсь, я забыл спросить о его родословной.
Улли набросил свой зеленый бархатный плащ на голову статуи Верены, возможно, для того, чтобы укрыться от глаз богини правосудия. Харальд вытер нож о зеленую материю и накрыл убитого мужчину его же одеждой.
– Эта девочка принадлежала Улли, не так ли? Клейменая рабыня?
Харальд пожал плечами:
– В храме было темно. Я не разглядел клейма, выжженного на ее спине.
Барон молчал. Харальд догадывался, что гость одобряет его поступок. Многие одобряли, но что толку?
Так уж повелось: люди - и в первую очередь особы, облаченные в зеленый бархат, - часто думали одно, но делали совсем другое.
– Ей было тринадцать лет, - продолжал Харальд.
– А ваш друг пользовался ею с восьмилетнего возраста.
Зрачки барона сузились.
– Улли фон Тассенинк не был моим другом.
– Вы знаете, что великий князь учредил при университете колледж его имени? Перед ним стоит памятник Улли. Он изображен в образе святого, потрясающего копьем знаний. Школа религиозных наук Улли фон Тассенинка.
Барон ухмыльнулся, пряча улыбку в аккуратно постриженную бороду.
– Вообще-то недавно статую повредили. Кто-то отломал ей голову, а на ее место приделал выдолбленную тыкву со свечой внутри.
– Это преступление.
– Вы, конечно, ничего об этом не знаете.
– Я ненавижу преступления.
– Я так и думал.
От кружки Харальда поднимался пар. Теперь досмотрщик лучше понимал барона. Он тоже был хорошим человеком. Все они были хорошими людьми. Вымирающее племя.
– А что случилось с девочкой? Вы ее выкупили, не так ли?
Харальд помнил. Малышка почти не умела говорить и пряталась под стол, когда кто-нибудь заходил в комнату. Когда он спросил, как ее зовут, она не поняла его. Харальд объяснил, что имя - это то, как тебя все называют, тогда девочка улыбнулась и ответила: «Сука».
– Нет. Я ее освободил.
– Насколько мне известно, это дорого обошлось вам.
– Я отдал все, что имел. Мой дом, мои сбережения, мою лошадь. Все. Даже мою работу. Такую цену назначил великий князь Халс.
Барон качнул головой.
– Однако кое-что мне осталось, - продолжал Харальд.
– Большую часть оружия мне пришлось вернуть. Оно принадлежало городу. Но это… - он погладил свой нож, - это мое. Я купил его за свои кроны.
– Хорошая вещь. Его выковал Мэгнин?
Харальд кивнул.