Твари в бархатных одеждах
Шрифт:
Диен Ч'инг выскользнул из покоев, отведенных ему во дворце, и, воспользовавшись преимуществом, которое давал ему туман, незамеченным зашагал через город. Катаец оттачивал это искусство годами. В какой-то мере туман подпортил ему удовольствие от шутки. Любой недоумок сможет незаметно прокрасться под покровом тумана, но лишь адепт уровня Ч'инга способен пройти незамеченным по людным улицам в полдень ясным, безоблачным днем.
Воспользовавшись принесенным ему ключом, катаец вошел в одну из комнат «Священного молота Сигмара» на улице Ста Трактиров. Это заведение не было похоже на шумные и грязные
Стоя в темном коридоре, Ч'инг прислушался к разговору, доносящемуся из бара.
– Говорю вам, он бросает тень на всех нас, - резко заявил мужчина с тилейским акцентом.
– Я согласен с тобой, Этторе, - откликнулся его более утонченный и обходительный собеседник.
– Но что мы можем сделать? Все в руках Сигмара и, конечно, портовой стражи.
Послышался смех. Ч'инг улыбнулся. Вот, значит, как убийцы проводят свой досуг.
– Тварь - это настоящий мясник. Он выставляет убийц в дурном свете.
– Ты повесил свою последнюю жену на ее ночном колпаке, как я слышал.
– Это было личное дело.
– А затем ты отлупил своих детей раскаленной докрасна кочергой.
– Они проявили непослушание. К тому же твои руки тоже нельзя назвать чистыми, мой друг Квекс.
– Я этого не отрицаю, - согласился вежливый убийца.
– Но я никогда никого не лишал жизни бесплатно.
– Я считаю, что мы сами должны изловить Тварь,- хрипло сказал третий участник беседы.
– Что?
– вспылил Этторе.
– Нам? Помогать портовой страже?
– С тех пор как Тварь начала убивать шлюх, стражники стали слишком часто соваться, куда им не следует. Они не могут поймать чудище, зато портят жизнь нам. Припомни, когда старина Дикон схватил кого-нибудь в последний раз?
Никто не смог ответить.
– Так вот, сегодня он арестовал Фагнара Бриса, а пара стражников избила Шаттена.
– Какой ужас! Этак в следующий раз они откажутся брать взятки.
– Брис был животным,- возразил Квекс.- Не многим лучше, чем Тварь. Он зря использовал пилу в случае со вдовой фон Праунхейм. Это был бессмысленный и мерзкий поступок.
– Брось, Квекс, если Тварь продолжит убивать, ты сможешь обсудить вопросы этикета с Брисом в крепости Мундсен.
– Тварь - это любитель, господа, а любители всегда попадаются. Или исчезают без следа.
– Пожелаем ему удачи и давайте еще выпьем.
– Хорошая мысль, ребята.
На плечо Ч'инга опустилась тяжелая рука. Катаец мгновенно извернулся и вскинул руки, приготовившись защищаться.
Он отдавал предпочтение стилю «журавля», при котором разведенные в сторону руки помогали удерживать равновесие, а ноги наносили быстрые удары, подобные молниеносным движениям острого журавлиного клюва.
– Осторожно, - послышался знакомый голос.
– Коридор узкий. Ты сломаешь запястья.
Ч'инг расслабился и согнул спину в поклоне. В темноте глаза Ефимовича светились, как тлеющие угли.
– Рад тебя видеть, друг мой, - сказал верховный жрец Тзинча.
– Как давно мы встречались в последний раз?
– Более тридцати лет назад. В Жуфбаре.
– Ах да, тогда вас постигла неудача. Я не перестаю сожалеть об этом. Мы тогда впали в немилость.
– Ты прав.
– Отметины на руках Ч'инга, появившиеся в тех местах, куда его поразило жало демона, все еще болели.
– Знаешь, тот человек умер. На севере, на Великом поле битвы у Вершины Мира.
Ч'инг поклонился, выражая благодарность за приятные новости.
– Я счастлив это слышать
– А женщина-вампир… Э, ты должен знать, что с ней случилось потом. Она живет в этом городе.
– Женевьева Дьедонне. Мы с ней еще не посчитались. Но ее время наступит позже. В конце концов, ни один из нас не стареет.
Ефимович рассмеялся,
– Я снял комнату наверху. Пойдем.
Они поднимались на второй этаж в кромешной темноте. От Ефимовича исходило слабое свечение, оттеняя красным его кожу.
– Где твой приятель?
– спросил Ч'инг.
– Респиги? Не вздумай называть его так, когда он поблизости. Этот человек считает себя моим последователем. Он сейчас бродит в тумане и выполняет мою работу.
– Передавай ему мои наилучшие пожелания.
– Непременно.
Войдя в комнату, предводитель бунтовщиков зажег лампу. Обстановка в его жилище состояла из кровати, стола и множества книг, которых было не меньше, чем в дворцовой библиотеке. В том числе там хранились и крамольные памфлеты самого Ефимовича, которые были увязаны в толстые пачки. «Дети земли, поднимайтесь!», «Сбросим оковы», «Вы и вышестоящие лица», «Гряди, революция!».
Ч'инг взял одну из книг. Она была новенькой, в аккуратном переплете, однако на корешке отсутствовало название.
– Это самое популярное мое произведение, - сказал Ефимович.
– Оно называется «Твари в зеленом бархате». В нем анализируются преступления правящего класса. Истории о мужчинах, женщинах и детях, раздавленных железным каблуком привилегий, возмутят чернь по всей Империи.
Верховный жрец был явно доволен собой. Ч'инг пробежал глазами несколько строчек. Книга напоминала справочник, в котором излагалась история первых семей страны, и приводился список преступлений, совершенных ими за века. Страница, которую открыл катаец была посвящена роду Крейшмеров из Ферлангена. Ч'инг никогда о них не слышал, но, судя по всему, эти вельможи были мелкими деспотами, которые вешали, клеймили, пытали, насиловали, грабили и порабощали местных крестьян, дабы удовлетворить свои прихоти.
– Ловкая ложь, я полагаю?
– О нет, и в этом вся хитрость. Все это правда. Эти люди полагают, что, будучи последователями запрещенного культа, мы служим злу. Но представь, что они увидят наши труды и достижения…
Барон Отто Крейшмер, ныне покойный, повесил двадцать семь своих крестьян за время от восхода до заката, чтобы выиграть спор у своей сестры на празднике в Миттерфрухл.
Ч'инг отложил книгу.
– В Катае такие же порядки. Король Обезьян сидит в своем Вечном Саду и хвастается подвигами, совершенными в юности, а между тем его министры бессовестно обворовывают казну и обращаются с народом как с рабами. Да и Кислев, как ты знаешь, страдает под игом абсолютной монархии.