Твари
Шрифт:
— Как новенький! — удовлетворенно вздохнул бывший майор. — Хоть сейчас на строевой смотр.
От неожиданности Ротшиль поперхнулся воздухом, уцелевший глаз расширился, клюв распахнулся и так остался.
«О чем вы, военный? На что смотреть?» — пролепетал мангиг.
— Это я о сокровенном… И какие же советы станут давать нам Йодя и Йора?
«Зависит от ситуации, как вы понимаете. Но в целом сюжет таков: людей надо объединить. Все проблемы проистекают от разности человеческой. Цвет кожи, разрез глаз, дурные верования и идеологии — все это разъединяет людей, делает их врагами. Эти проблемы исчезнут сами собой, если человечество станет единым. Борис, вы увлекались историей. Разве процесс объединения
— Согласен, — нехотя кивнул Борис. — Но издержки…
«Побочный эффект есть всегда! — перебил его Ротшиль. — Но мы говорим о конечном результате. Выгоды от объединения очевидны».
— А как же Вавилонская башня? — воскликнула Ксения. — Ну, та история про строителей.
«Аллегория! Сказка для неграмотных! — отмахнулся Ротшиль. — История человечества — это история образования народов и государств. Процесс объединения заложен в самой природе людей».
— Раз так, то зачем в него вмешиваться? Пусть идет себе естественным путем, — говорит Алексей, недоуменно пожимая плечами. — И мы мешать не станем, будем просто жить.
«И опять, раз за разом повторять кровавые ошибки? Не думал, что вы так жестоки».
Брови Алексея ползут вверх.
— Это я жесток? Но разве я управлял так называемым человечеством? Я стравливал народы между собой? Я давал деньги в долг под проценты, которые невозможно выплатить? Я лгал, обманывал и презирал тех, среди кого жил и чьим трудом пользовался?
«Увы, как я уже говорил, мы допускали ошибки. Но под вашим руководством мы все исправим! — залебезил Ротшиль. — Эй, поднимайтесь!» — воскликнул он. У подножия сталагмита началось шевеление. Вначале появились головы, затем высунулись руки, показались туловища. Было похоже на кадры из фильма ужасов, в которых мертвецы восстают из могил. Высохшие почти до состояния мумии, трясущиеся от усталости, едва переставляя ноги, Йедидъя и Йерохаам медленно бредут навстречу людям.
— Вижу, твоя мечта исполнилась, Йодя! — насмешливо говорит Алексей. — Ты получил все, что хотел. И даже больше.
«О чем ты, человек… э-э… о чем вы говорите, господин майор?» — лепечет Йедидъя.
— О грандиозном трахе с мангигом. Это ведь было пределом твоих желаний? А ты, Йорик Замятинский, как твои дела? Сколько человек убил лично ты, пока добирался сюда?
В ответ слышно сопение и всхлипы, словно рошаны мутанты вот-вот разрыдаются и только величайшим напряжением душевных сил удерживают слезу внутри.
— Слышь, мангиг, а может мне и тебя в советники взять, как думаешь? Чего ты тут делать-то будешь, болезный?
От такого предложения рошаны вздрогнули и разом подняли головы, сопение и всхлипы обрываются, словно обоих охватил приступ удушья.
«О, какое неожиданное предложение! — встрепенулся Ротшиль. — Вы очень быстро и правильно соображаете, господин майор. У вас, несомненно, великое будущее!»
Ксения хмурится, Борис пожимает плечами и отворачивается.
— Возможно, — соглашается Алексей. — Эй вы! Живо к мангигу и помогите ему подняться! — командует он рошанам.
Спотыкаясь и шатаясь от сквозняка, рошаны опрометью бросаются к обожаемому фюреру и отцу всех местных детей. Мангиг важно, как и подобает такому случаю, возлагает руки на тощие плечи рошанов, худое туловище вздымается, будто крышка гроба поднимается.
— Отлично! — произносит Алексей, потирая ладони то ли от удовольствия, то ли от брезгливости. — Ксюша, у тебя патроны вроде остались… расстреляй эту сволочь!
Девушка взвизгивает так громко и радостно, словно получила справку о том, что является особой царских кровей и может претендовать на корону Российской Империи. Автомат швыряет пули
— Ну, все, пошли отсюда, — будничным голосом произносит Алексей. — Больше делать нечего.
Пленных людей в пещере не осталось. Алексей идет первым, рядом шагает Ксения, в руках бесполезный автомат. Слышен вздох, девушка разжимает пальцы, оружие валится из рук. Алексей косится с неудовольствием. Ксения замечает, тотчас подхватывает за ремень и автомат оказывается за спиной.
— Ладно-ладно, не брошу! — говорит девушка. — Поношу еще.
Борис идет последним, на лице застыло выражение удивления, взгляд то и дело упирается в спину Алексея.
— Хотите что-то спросить, Борис? Я чувствую, — негромко произносит Алексей.
— Да. Почему вы не согласились на его предложение?
— А должен был? — улыбнулся Алексей.
— До вас это делали все.
— Кто это ВСЕ? Не понял! — удивился Алексей.
— Народ, в котором — ну, который подчинили себе здешние мыслящие существа, долгожитель по меркам земной истории. Не имея государства, собственной земли, живя среди других народов, они сумели сохранить культуру и религию, национальные особенности и недостатки. Этих людей — я назову их зараженными! — отовсюду изгоняли, уничтожали всеми способами. Да на планете нет государства или народа, которые не боролись бы с ними! Зараженные, как никто в человеческой истории, возбуждали в людях ненависть к себе, вызывали отвращение и брезгливость даже у тех, кто по долгу службы обязан был общаться с ними. Я знаком с трудами греческих и римских историков — ни один народ они не считали более мерзким, чем этот. Но они выжили, а древние греки и римляне исчезли! Такое попросту невозможно, если не принять за факт, что они заключали союзы с правителями. За деньги им предоставлялось покровительство. Только так зараженные могли не только выживать, но и расселятся по всей Земле.
— Допустим, так. Я тут причем?
— Королям предлагали только деньги и они соглашались. Вам предложили — ни много, ни мало! — власть над всеми.
— Да ну? А решил, что мне предложили пахать, как папе карлу, на чужого дядю за дурацкие регалии и звания. Потом меня проводят на пенсию, обозвав всеми существующими титулами, обвесив с ног до головы блестящими побрякушками. Им грош цена, но дураки ценят и готовы даже жизни отдавать. И в голову не приходит, что плодами их трудов и подвигов будут пользоваться другие люди. Или нелюди, вроде тошавов или рошанов. А то и вовсе рогатые жабы!
Борис улыбнулся, покачал головой:
— Так рассуждаете только вы один.
— И поэтому я был всего лишь майором. Сколько людей топчется по головам других, карабкаются по трупам, предают и продают даже самых близких, лишь бы взобраться на трон! А когда усядутся, продают и предают еще больше. И трупов вокруг становится видимо-невидимо! А иначе нельзя, власть она вроде куска мокрого мыла — чем сильнее жмешь, тем больше скользит. Знаете, Борис, я тоже интересовался римской историей. Император Диоклетиан сказал так: «Трон не стоит спокойствия души». Пожалуй, единственный случай в истории, когда человек пренебрег властью над миром ради … капусты. Диоклетиан больше любил огородные дела, чем дела империи, но при этом был одним из лучших правителей Рима.