Твердая рука. Гамбусино

Эмар Густав

— Крепитесь, — тихо сказал дон Луис, ласково сжимая руку старика.

— На земле лежали три трупа, страшно обезображенные. Это были мой сын, управитель и пеон, сопровождавший их на охоту. Оружие, которое еще не выпало из их рук, земля, утоптанная на большом пространстве, мертвые лошади — все доказывало, что люди были убиты после долгого и ожесточенного сопротивления…

— А донья Линда? — вскричал дон Луис.

— Исчезла.

— Нет никакого сомнения, —

сказал дон Луис, — что они были захвачены врасплох какой-нибудь испанской разбойничьей бандой.

— Нет, — ответил печально дон Хосе. — С трупов были сняты скальпы… у несчастных были раны на груди и вырезаны сердца… а тела пронзены длинными коричневыми стрелами, похожими на стрелы апачей.

— Апачи — так далеко от границы! — изумленно вскричал дон Луис.

— Увы! Ведь вы же знаете друг мой, что с началом войны исчезли границы!.. Дон Рамон провел всю ночь в чапаррале в тщетных поисках следов доньи Линды. Он не нашел ничего. С наступлением утра он вернулся в асиенду, привезя туда убитых, чтобы предать их тела погребению по христианскому обычаю.

— Но на этом, я надеюсь, не закончились его розыски?

— О нет, конечно. Он продолжал их неустанно в течение многих дней, но, увы, безуспешно.

— Я не верю тому, что они убили донью Линду! — воскликнул дон Луис. — Как бы кровожадны ни были индейцы, но женщин они не убивают. Донья Линда жива.

— Это правда?! Друг мой, ведь правда, донья Линда жива? — возбужденно воскликнул Энкарнасион.

— Я в этом убежден. Они увезли ее, надеясь получить с вас богатый выкуп.

Дон Хосе недоверчиво покачал головой.

— Если у них было такое намерение, — сказал он, — почему же они после моего возвращения в асиенду не прислали людей для разговоров со мной о выкупе?

— Я просто теряюсь… — задумчиво сказал дон Луис, — и если бы вы не были так уверены, что это дело рук краснокожих…

— К сожалению, нет никакого сомнения в этом.

— Но кто бы ни были эти люди, по их следам шли и дальше?

— Да, примерно на расстояние десяти лье от асиенды.

— Простите мою настойчивость, дорогой дон Хосе, но мне надо знать, в какую сторону вели следы?

— В сторону границы. Дон Луис опустил голову.

— Вы все еще сомневаетесь?

— Должен вам признаться, я не верю, что это преступление совершено индейцами.

— У вас, очевидно, есть основание для этого?

— Разумеется. Выслушайте меня. Несколько дней назад я встретился с испанским отрядом.

— Но какая связь…

— Простите. Эти испанцы несли с собой паланкин, в котором находилась женщина…

— Женщина?! — вскрикнули ошеломленные

Энкарнасион и дон Хосе.

— Да. Мексиканка — так она сказала. Несчастная со слезами звала нас на помощь. Несмотря на все усилия, нам не удалось ее освободить. Испанцы обратились в бегство. А знаете ли, кто командовал этим отрядом? Дон Горацио Бальбоа, потерпевший поражение в Пасо-дель-Норте.

— Дон Горацио?

— Он самый! И если один из присутствующих здесь, — прибавил он, бросив быстрый взгляд на индейца, — захотел бы говорить, может быть, вы узнали бы все, что так волнует вас.

— Но ведь только у апачей или команчей есть обыкновение страшно калечить трупы…

— Может быть, дон Хосе, вы и правы. Но, повторяю, я убежден в том, что индейцы совершенно не виноваты в преступлении, которое вы им приписываете.

— Это, действительно, все очень странно, — глухо сказал Энкарнасион Ортис.

В это мгновение индеец поднялся с места, засунул свою трубку за пояс и, сделав шаг вперед, сказал:

— Мос-хо-ке хочет говорить. Трое мужчин быстро повернулись к нему.

— Вождь берет слово, — продолжал индеец, — Слушают ли его бледнолицые братья?

— Мы слушаем вождя, — ответил за всех дон Луис.

— Пусть бледнолицые откроют шире уши, — сказал индеец, — у Мос-хо-ке не раздвоенный язык. Белая девушка с глазами голубыми, как небо, не умерла. Мос-хо-ке это утверждает, а бог Ваконда знает, что Мос-хо-ке никогда не солгал.

— Во имя неба, продолжайте! — вскричал дон Хосе.

— Откуда вы знаете, что она жива?! — закричал и Энкарнасион Ортис, бросаясь к индейцу.

— Мос-хо-ке — не болтливая старуха! — высокомерно сказал индеец. — То, что он сказал, — правда. Он видел схватку своими глазами. Он был там.

— Как! — с упреком воскликнул дон Луис. — Вождь, вы были там и не попробовали спасти несчастную девушку?

Индеец презрительно усмехнулся:

— Разве у Мос-хо-ке двадцать рук, чтобы бороться против тридцати врагов? Разве мог он победить, если четыреста всадников не победили? — сказал он. — Нет, вождь отважен, но не безумен.

— Но скажите же нам, вождь, — сказал дон Луис, жестом призвав друзей к спокойствию, — каким образом вы очутились там?

— Какая малость удивляет бледнолицых! Мос-хо-ке был послан белыми начальниками к Пламенному Глазу. Хотя он и вышел из каменной деревни бледнолицых в одно время с Седой Головой, он оставил далеко позади Старого Начальника.

— Совершенно верно, — сказал дон Хосе. — Великий Бобр покинул город одновременно со мной, я это вспоминаю сейчас.