Твое сердце будет разбито. Книга 1
Шрифт:
Воспитал… Интересно, каким бы отцом был Дима? Как бы воспитывал своих детей. Подумав об этом, я тихо прыснула. В это время мы ехали в лифте, и парень сердито на меня взглянул.
— Что? — спросила я, невинно похлопав ресницами, а перед глазами стояла картинка — Барсиков и трое его малолетних детей. Один сидит на шее, второй на руках, а третий висит на ноге и плачет.
— Надо мной смеешься? — Он обжег меня взглядом.
— Нет… — хихикнула я.
— Ты видела, — глухо
— Что видела? — не поняла я. Его голос был таким напряженным, что вся смешливость моментально испарилась из моей головы.
— Когда я спал. Слезы. — Эти слова дались Барсу нелегко. Он произнес их с отвращением — не ко мне, а к себе. Как будто стыдился их.
— Я ничего не видела, — солгала я. — Только слышала, как ты стонал.
— Это потому, что мне снилась ты без одежды, — ухмыльнулся он, натягивая знакомую мне маску дерзкого парня, которому море по колено. Кажется, он успокоился, поняв, что я не заметила слез.
Почему мальчишки стесняются плакать?
Разве слезы делают человека слабее?
Слабее делает другое — злость, зависть, ненависть. Но не слезы. Плакать — значит быть живым, а не слабым.
— А я думала, что кошмар, — подняла я бровь.
— Это и был кошмар, — хмыкнул он и первым вышел из лифта, когда его створки распахнулись. Вот же Дуболомина!
Барс довел меня до подъезда, и мы остановились под фонарем. Странно, но мне не хотелось прощаться с ним. И казалось, что ему со мной — тоже. Мы просто стояли и таращились друг на друга, пока Лорд не стал негодующе гавкать и тянуть Барса в кусты.
— Нам пора. А ты иди домой. И завтра… Завтра снова приди, — выдал он.
Это не звучало как приказ. Скорее, как просьба.
— Зачем? — усмехнулась я. Думала, что Барс скажет что-нибудь милое, например, что скучает, а он выдал:
— Полы мне вымоешь.
— Че-го? — по слогам произнесла я. Он что, с дерева рухнул?
— И пыль вытрешь. А, еще окна, — добавил Барс.
— Я тебе, что, служанка? — рассердилась я.
— Ты делаешь все, что я захочу, если ты забыла, — любезно напомнил он. — А я хочу, чтобы ты убралась в моей квартире.
— У тебя что, рук нет? — фыркнула я. — Сам убирайся!
— У нас договор, малышка.
— Когда ты называешь меня малышкой, мне хочется треснуть тебя по морде.
— А когда ты злишься, мне хочется тебя поцеловать, — вдруг сказал Барс. Кажется, он сам этого не ожидал и торопливо добавил: — Чтобы закрыть тебе рот.
— Ну давай, — дерзко сказала я, задрав подбородок. — Закрой.
Едва я только представила, как он поцелует меня — по-настоящему, крепко и глубоко — как сердце забилось быстрее.
Дима сглотнул — я видела, как дернулся его
Андрей вышел, поставил авто на сигнализацию и приблизился к нам. Лицо его было спокойно, но я почувствовала исходящее от него раздражение. Он скользнул недобрым взглядом по Барсу, который вдруг подобрался, и Лорд глухо зарычал. Он словно чувствовал напряжение хозяина.
— Тихо, — велел ему Барс, и пес замолчал, недобро глядя на Андрея.
Отчим ничего не сказал. Он повернулся ко мне и, доставая из портфеля ключи, кинул:
— Ты идешь домой? Уже почти половина восьмого.
— Да, — ответила я тихо. — Пока, Дима.
Андрей открыл передо мной дверь, пропуская вперед, и я была вынуждена зайти в подъезд.
— Пока, Полина, — услышала я голос Барса, и по спине пробежали мурашки. То, как он произносил мое имя, было непривычно — мягко, с затаенной нежностью и грустью.
Будто бы он действительно был моим парнем.
Дверь захлопнулась, и я с понурым видом пошла к лифту.
— Кто это? — спросил отчим, снова пропуская меня вперед — будто был моим конвоиром.
— Одноклассник. Тот, который мне помог, когда я упала, — как можно более безразлично ответила я. — Живет в доме напротив.
— То есть, взять себя в руки и сосредоточиться на учебе ты не можешь, — констатировал он. — Шляешься по мальчикам.
Как же обидно это звучало! Будто я шалава какая-то!
— Да мы просто встретились! — выкрикнула я. — Он же мой одноклассник!
— Не общайся с ним вне школы. Он из маргиналов, — поморщился Андрей. — Впереди или тюрьма, или алкоголь, или наркота. Третьего не дано. Мать пила, и он недалеко уйдет.
— Но он не такой! — воскликнула я, ненавидя отчима всей душой.
— Ты не слышишь? Я сказал — не общайся с ним. Если не хочешь проблем, разумеется.
— Ты мне их, что ли, устроишь? — вырвалось у меня.
Дурочка, ну зачем?! Зачем я вообще разговариваю с Андреем? Все равно окажусь виноватой.
Он повернулся ко мне, и в его глазах блеснуло раздражение. Кажется, отчим был не в духе, а тут еще я…
Я не сразу поняла, что лифт остановился — Андрей нажал на кнопку «стоп».
— Полина, — вкрадчиво произнес он, и мне стало не по себе. — Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь. Такое ощущение, что ты меня не уважаешь. А я, вообще-то, твой отец. Отцов полагается слушать. Ты так не думаешь?
Зачем?.. Зачем он сказал мне эти слова? Меня будто насквозь пронзило током.