Твое сердце будет разбито. Книга 1
Шрифт:
— Не разбираюсь в украшениях, но продавцы в магазине сказали, что это модно, — с дивана сказал Андрей. Его голос был совершенно нейтральным, словно в лифте ничего не было.
Он взял с журнального столика коробочку и протянул мне. Я застыла, как статуя. Это еще что?
— Подойди и возьми подарок, — в шутку толкнула меня в бок мама. — Полинкин! Ну давай! Стесняешься, что ли?
Отчим сам встал и подошел ко мне. Протянул бархатную багровую коробочку, и мне пришлось ее взять.
Я открыла ее — в ней лежал красивый серебряный браслет. Дорогой,
— Красотища, да? — непонятно чему радовалась мама. — Полинкин, что нужно сказать-то?
— Спасибо, — процедила я сквозь зубы, глядя Андрею в лицо. И подумала — если сейчас я скажу маме, что он ударил меня, она не поверит. Точно не поверит. Чертов манипулятор!
— Носи с удовольствием, — улыбнулся он.
Пошел ты к черту, ублюдок. Ты мне этот браслет даришь, чтобы заткнуть.
Но я ничего не сказала. Молча взяла коробочку и ушла в свою комнату, а мама звонко смеялась — она была счастлива. Я читала это по ее глазам. Ей казалось, что наша семья вновь стала такой, какой была прежде. Видела ли она в Андрея папу, я не знала. Но точно знала другое — в нем она видит человека, без которого не представляет жизнь.
Я закрылась в своей спальне. Кинула ненавистный подарок на кровать и стояла с выключенным светом, прислонившись спиной к стене, твердя про себя: «Все хорошо, все хорошо, все хорошо». Мне снова хотелось плакать, кричать, бить кулаком по стене, но я не могла этого позволить.
Саша не могла пошевелиться перед несущейся на нее машиной. Оцепенела и просто ждала, когда та собьет ее. А я не смогла сказать что-либо отчиму. Застыла и молчала.
Только Сашу спасла я. А кто… кто спасет меня?
Я сама сделаю это.
Стерев со щеки слезу, я переоделась в домашнюю одежду, и открыла шторы, почему-то точно зная, что Барс сейчас на балконе. Он действительно был там — несмотря на прохладу, стоял обнаженный по пояс.
Увидев меня, он помахал мне рукой, в которой был зажат телефон, словно говоря «посмотри».
Я вытащила мобильник и увидела от него несколько сообщений.
«Новенькая»
«Ты где?»
«Почему не отвечаешь?»
«Обиделась?»
«Мне жаль, что с твоим отцом так случилось. Серьезно. Я не знал, что тоже теряла близкого».
Я грустно улыбнулась и написала:
«Все в порядке, Барсик».
«Почему ты зовешь меня Барсиком?»
«Потому что я так хочу».
Мы переписывались пару часов, прежде чем оба уснули. Это была глупая переписка ни о чем. Мы кидали друг другу смешные картинки и ролики из тик-тока, и болтали об ерунде, стараясь подколоть друг друга. Эта переписка отвлекла мне от всего плохого, что произошло сегодня. Странно, но я начала улыбаться.
Перед сном Дима прислал мне свое фото — сидел
«А он горячий парень, да?» — зачем-то приписала я, зная, что подруге будет интересно взглянуть на такое фото с Барсом.
Я не сразу поняла, что ошиблась. Переслала фотографию не Диларе, а самому Барсу. И, конечно же, он в одно мгновение все прочитал. Я похолодела от ужаса, видя, как он печатает ответ. И залилась краской, когда увидела, как его сообщения появляются одно за другим:
«Да, я, очень горячий».
«Уже влюбилась?»
«Я тебя завожу?»
«Может быть, тебе какие-нибудь особые фото надо сделать? Ты скажи, я не буду стесняться»
И целый табор идиотских хохочущих стикеров следом.
«ИДИОТ!» — напечатала я дрожащими пальцами. Ну надо же так лопухнуться, а?!
«Ты на меня слюни пускаешь, а я идиот, лол. Твоя логика пробила дно».
«Ты же мой парень, я должна создавать видимость, что мы пара», — выкрутилась я, и он поверил. Диларе я его фото все равно переслала, а она в ответ переслала мне селфи Лехи — тоже без футболки. Он был дома, лежал на кровати и снимал себя. Кроме лица, были видны широкие, тронутые загаром плечи. Как и у Барса, фигура у него была ничего.
«Классный, да?» — спросила Дилара, и я нажала на «ответить». По крайней мере, мне так показалось, потому что меня отвлекло какое-то левое уведомление.
«Офигенный», — напечатала я и отправила подруге. По крайне мере, мне так показалось. На самом же деле, я отправила сообщение и фото не ей, а Барсу.
Дима прочитал и не отвечал пару минут. А затем записал голосовое:
«Мне уже начинать ревновать? С кем ты там обсуждаешь моего друга? Кстати, бицуха у Лехи хуже, чем у меня».
Его голос в записи звучал несколько иначе, чем в жизни — был более грубоватым, но при этом имел царапающие хриплые нотки. Красивые.
«Я обсуждаю твоего друга с Диларой, — записала я ответное голосовое. — Ей нравится Леха. Так что можешь не ревновать. Хотя если очень хочешь — разрешаю».
«Мне твое разрешение не нужно!»
«Ну конечно, тебе нужен я».
Прежде чем лечь спать, мы еще немного перекидывались голосовыми сообщениями, стоя у окна — каждый у своего.
Последнее, что Дима мне записал, было:
«Спокойной ночи, Полина».