Твои фотографии
Шрифт:
Чарли задышал чаще. Небо казалось твердью, выкрашенной в синий цвет. В спину бил ледяной ветер.
— Вернись, — попросил он, и его голос сорвался. Он заплакал, сознавая, что она никогда не вернется и в жизни больше не будет ничего хорошего. Он не должен был приезжать сюда.
Все еще плача, вытирая глаза, он сел в машину и сунул руку в карман за бумажными платками. Он никак не мог прийти в себя, не мог управлять автомобилем. Но нельзя же сидеть на дороге!
Чарли завел мотор и поехал на малой скорости. Здесь, на много миль вокруг, ничего не было,
На стоянке было всего несколько машин. Подъехав, он навалился на руль и посмотрел в окна. Там, внутри, казалось так тепло и уютно, что он решил поскорее зайти.
Чарли заметил женщину, сидевшую в кабинке у окна. Она закрыла лицо руками, а когда подняла голову, Чарли потрясенно увидел, что перед ним Изабел Стайн и она плачет!
Несколько секунд он не мог пошевелиться. Потом поспешно опустился на место, не желая, чтобы она его видела.
Изабел поднялась, положила на стол деньги. Ее лицо было исполнено скорби. Измученное и потрясенное. Под глазами тени. Сердце Чарли встрепенулось. Но Изабел открыла дверь и, спотыкаясь, вышла. Его она так и не заметила. Подошла к машине, села, сказала что-то молодому водителю.
Едва ее автомобиль уехал, как он припарковал свой и вошел в закусочную. Сел в чистую кабинку, и почти сразу подошла официантка, грудастая молодая блондинка, и шлепнула на стол меню в блестящей обложке.
— Эта женщина… которая плакала… — начал он.
— Я что, брачная контора? — процедила официантка. — Что закажете?
Чарли просмотрел меню. Есть не хотелось, но он все же заказал омлет и кофе.
— Та женщина, — повторил он, и официантка вздохнула.
Чарли покачал головой:
— Это не то, что вы думаете. Я ее знаю. Просто… тревожусь. Хочу убедиться, что с ней все в порядке.
Официантка изучала Чарли, словно решала что-то про себя.
— Она была здесь несколько раз, — наконец сообщила она. — Всегда приезжает и уезжает в одной и той же машине, и парень ждет ее. Неизменно заказывает пирог и кофе. Но ни к чему не притрагивается. Дает хорошие чаевые и каждый раз плачет. Больше я ничего не знаю. Хотите что-то еще?
Чарли отказался, и официантка ушла. Чарли подпер голову руками, не в силах избавиться от мысли о плачущей Изабел. Видел перед собой ее несчастное лицо. Наверное, если бы он приехал раньше, встретил бы ее на дороге. Она не может отпустить прошлое. Как и он. Не может отпустить.
Официантка поставила перед ним тарелку с дымящимся, посыпанным петрушкой омлетом, и у Чарли скрутило желудок. Он отодвинул тарелку.
— Принесите чек.
— Вы совсем как она, — покачала головой официантка. — Похожи на призраков. И ничего не едите.
Приехав домой, Чарли увидел, что Сэм сидит в гостиной, окруженный снимками. Едва вошел отец, как он стал прятать их в конверт. Но Чарли присел рядом.
— Я знаю, как ты любишь фотографировать. Вот и продолжай. Пересматривай их сколько хочешь, и ходить на курсы тебе не обязательно. И… знаешь? Я скучал по тебе.
Он прижал сына к груди.
Изабел рыдала на заднем сиденье, прижимая к носу бумажный платок. Она приняла валиум, от которого так уставала, что едва могла держать голову прямо. Ноги подгибались. Но паника немного унялась, и странная, сильная скорбь, казалось, отдалилась, как будто больше ей не принадлежала. Она словно плавала во сне.
Изабел ущипнула себя за руку, пытаясь очнуться. Водитель, студент колледжа с длинными дредами, все время бросал на нее тревожные взгляды в зеркало заднего вида.
Когда она снова высморкалась, он протянул назад руку с новеньким носовым платком:
— Можете оставить себе.
— Спасибо, Дирк.
Она уже в третий раз просила его привезти ее сюда, но сегодня поняла, что больше этого делать не стоит. Она думала, что нужно возвращаться на место аварии, помянуть погибшую. А может, надеялась ощутить теплое дуновение воздуха, означавшее прощение. Надеялась, что призрак попрощается с ней.
Когда Изабел призналась Лоре, что хочет приезжать сюда, та недовольно поморщилась.
— Стоит ли это делать? Дорога слишком длинная, и что тебе это даст? Зачем нужно так изводиться?
— Думаю, мне станет легче.
— Легче? Оттого что ты винишь себя? Поступаешь, как убийца, возвращающийся на место преступления! И как ты выдержишь езду в машине? Нужно начинать потихоньку, ездить сначала по городу. А не сидеть три часа за рулем. Да еще три часа на обратный путь. Подумай, что ты делаешь?!
Изабел подумала. Такси ей не по карману. Она не может просить друзей подвезти ее. Но тут она нашла объявление на одном из городских киосков: «Водитель! Дешево».
Внизу было пять ленточек, каждая с номером водителя и именем «Дирк». Конечно, это можно считать знаком!
Она позвонила Дирку, и тот сказал, что возьмет только сто долларов.
Трижды она была здесь и каждый раз думала, что все будет по-другому. Но ошиблась. Только события того дня постоянно возвращались, и от этого было в тысячу раз хуже.
— Больше никогда! — сказала она себе. Больше никогда. Если призраки и существуют, с ней они говорить не хотят. Если и искать прощения, то не на этом отрезке грязной дороги.
После этого Изабел постаралась занять себя. Она каждую неделю посещала Дору и даже пошла в церковь, поговорить со священником, но как только рассказала об аварии, его лицо изменилось.
— Во всем этом нет вашей вины, — изрек он наконец, но она видела, как дергается его бровь.
— Не можете ли дать мне прочитать молитвы? Разве на этот случай нет каких-то новен? [12]
— Новен?
Он с любопытством уставился на нее.
— Простите, я еврейка и не знаю правильного термина.
12
Моление, совершаемое в течение девяти дней.