Творчество и магия – вместе навек!
Шрифт:
Он решил пойти к школе и посидеть там на лавочке. Он интуитивно чувствовал, что там самое лучшее место для размышлений. Место духовной силы, так сказать. Хотя само слово – Духовное, было для Вадюсика непривычно. Он представлял под духовностью скорее всего творческую жилку.
Иду дорогой к школе,
Там посижу на воле.
Занятий нету никаких,
И сочиню там важный стих.
В этом стихотворении первые две строчки были в одном ритме, а последние две в другом. Но ведь он еще молод и неопытен. Да и кому тут слушать
Нет критиков совсем нигде,
Никто не скажет – плохо,
И это очень хорошэ,
Прекрасная подмога!
Вадюсик сомневался, что можно сказать хорошэ вместо хорошо, но его эстетическое чувство молчало, и он решил, что это не нарушение рифмы, а приятная особенность его стихосложения. Фишка, так сказать.
Имею фишку во стихах,
Особенность такую.
Никто не скажет громко – ах!
Ничем я не рискую.
Интересное дело – словарный запас Вадюсика как поэта постепенно расширялся. Скорее всего, память преподносила ему сюрпризы – когда-то он случайно где-то слышал эти слова, скорее всего в разговорах родителей, но не запомнил. А тут вдруг они выскочили из подсознания.
Пополнил слов своих запас,
Великолепно очень.
Мой творческий боеприпас,
Необходимый ночью.
На самом деле и днем, и утром, и вечером, но не всё сразу хорошо! Или хорошэ, – как сказал бы Вадюсик.
Он пришел к школе. Идти к ней от дома всего несколько минут, так что усталости никакой не было, но всё-таки Вадюсик чувствовал необходимость посидеть спокойно и настроиться на нужную волну. Сначала он побродил ещё раз по школе, заходил в пустые классы. Там был полный порядок – ничего не валялось на полу, парты стояли ровно, как по линейке, школьные принадлежности – типа глобуса в кабинете географии – стояли каждый на своем месте в шкафу на полочке.
Порядок в городе моём,
И это малость странно,
Привык, что в мусоре живем,
Но это нежеланно!
Глава 2. Как перемещаться по мирам?
Перемещаться по мирам?
А надо это ли всем нам?
Посидев еще часок на солнцепеке, Вадюсик понял, что он каким-то неведомым образом нащупал ключевое слово, отомкнувшее двери между мирами и перенесшее его в соседнюю(видимо), вселенную, очень похожую на родную, но где не было людей.
Я слово ключевое нащупал неспроста,
Попал куда-то прямо с воздушного моста.
И где моя планета, никак мне не понять.
И вряд ли мне удастся кого-нибудь обнять!
Хорошо еще, что без
Вадюсик тут же сочинил на эту тему стишок:
Как хорошо в пустынном мире,
Ну просто здесь какой-то клад!
Придите, юмор и сатира,
Я искренне вам нынче рад!
Пришла пора сходить в туалет и Вадюсик с удовольствием сделал это в родной школе. Совесть не позволила ему опИсать ближайшие кусты. Он тут же сочинил четверостишие:
Я не какой-нибудь подлюг,
Чтобы опИсать всё вокруг.
Простой поэт Вадюсик я,
Да здравствует судьба моя!
Интересный вопрос остался без ответа: если это пустынный мир, то кто же построил все эти дома, подозрительно похожие на родные Вадюсику хижины? И кто снабдил его свежими продуктами? Что-то тут осталось непонятым…
Какое-то внутреннее чутье подсказало, что, возможно, он поймет это, когда научиться сочинять восьмистишия.
Он тут же попробовал. Дело пошло со скрипом, но кое-что получилось:
Где новый ключ и эта дверь,
Что делать в мире мне теперь?
Быть может, больше рифмовать,
Поэзию практиковать?
Дай Высших сил мне отыскать,
И их вопросами загнать…
…
Дальше не шло от слова совсем. Видимо, пока еще рано. Надо практиковаться на четверостишиях.
Пойду за город погулять,
Пытаясь больше рифмовать.
Посмотрим, что там за прикид,
Какой у пригорода вид.
Вадюсик освободил школьный рюкзак, положил в него запас продуктов и бутылок с водой из магазина, и потихоньку пошел по улице в сторону окраины.
Иду дорогой в никуда,
Но хорошо, что есть вода,
И хорошо, что есть еда,
Ведь без еды мне никуда!
В первой и последней строчке повторялось слово никуда, но как Вадюсик ни бился, другой рифмы не нашел. Видимо, торопливость хороша только при ловле блох. А в творчестве нужна постепенность, помноженная на опыт.
Старайся Вадик, и ищи,
И рифму лучшую найди.
Хороший стих я сочиню,
Не зря хореи я учу!
Городок, слава Богу, был небольшой, и через час Вадюсик дошел до окраины. Глазам его предстала удивительная картина: мир был резко разграничен окраиной города на две части. Заасфальтированная дорога обрывалась и дальше шла степь без всяких следов человеческой деятельности.
Обрывается резко дорога,
Дальше путь наш идёт по траве.
Но не слишком мне этого много,
И продолжу я путь в тишине…
Опять-таки, ни животных, ни насекомых, ни птиц не было ни видно, ни слышно. Провода обрывались на границе города и концы валялись на земле. Один столб был как будто разрезан неведомой силой на две неравные части и вторая часть отсутствовала. Особенно странно выглядел срез дороги.