Творения

Кирский Феодорит

17. Ход рассуждения приводит нас к тому, кто назван «другом Божиим», кто добросовестно сохранил законы дружбы и научил им других. Ибо кто из тех, которые получили хоть какое–нибудь воспитание в вещах божественных, не знает, как великий Авраам был послушен Божию призванию, как оставил он отчий дом и отечеству предпочел чужбину? Раз и навсегда возлюбив Призвавшего его, он признал всё другое второстепенным по отношению к дружбе с Ним и, несмотря на многие трудности, не оставлял Возлюбленного под предлогом неисполнения Его обетовании; но и томимый жаждой, — когда ему препятствовали испить воды из колодцев, им же самим вырытых, он не досадовал на Призвавшего и не мстил обидчикам. Он терпел приступы голода, но не погасил в себе пламень любви; он лишился супруги, сияющей красотой, украшенной целомудрием и всегда делающей жизнь его приятной, однако вместе с женой не была отнята у него любовь к Богу — наоборот, с помощью Божией, упражнявшей его в долготерпении и попустившей удары несправедливости, всегда пребывал одинаково любящим. Стал

он старцем, но не сделался отцом, — и тогда не изменил своего благорасположения к Тому, Кто обещал его сделать отцом, хотя пока и не выполнил Своего обещания. Когда же позднее обетование исполнилось, естество Сарры было препобеждено, превзойдены пределы старости и он стал отцом Исаака, то недолго Авраам наслаждался этой радостью: едва дитя стало отроком, как повелевается принести его в жертву Давшему, возвратить дар Подателю, быть жрецом плода обетования, принести в жертву великий источник народов и обагрить руки кровью единородного сына. Однако хотя всё это, и даже большее, заключалось в жертве, патриарх не воспротивился, не стал уклоняться под предлогом прав природы, не указал на данные ему обещания, не напомнил о том, что старость его нуждается в попечении и что кто–то должен позаботиться о его погребении, но, отвергнув всякий помысел человеческий, любви противопоставил любовь, а закону — закон, то есть закону природы — закон Божий, а поэтому поспешил совершить жертвоприношение и нанёс бы, несомненно, удар, если бы Великодаровитый, видя его усердие, не помешал тотчас закланию. Но я не знаю, способно ли какое–нибудь слово описать эту любовь. Ведь тот, кто не пощадил своего единородного сына, когда Возлюбленный повелел заклать его, разве не пренебрег бы чем–нибудь другим ради Него?

18. И великий Исаак стяжал такую же любовь к Владыке, а также сын его — патриарх Иаков. Божественные Писания воспевают боголюбие обоих и Сам Бог всяческих не отделяет ветвей от корня, но именует Себя «Богом Авраама, Богом Исаака и Богом Иакова» (Исх.3,15–16). Благочестивым плодом был Иосиф — старец среди юношей, сильный среди старцев, боголюбие которого ни зависть не истребила, ни рабство не угасило, ни лесть госпожи не обокрала, ни угроза и страх не иссушили, ни клевета, темница и долгое время не одолели, ни власть, могущество, роскошь и богатство не исторгли из сердца; но он всегда и одинаково пребывал в этом боголюбии, устремляя очи к Возлюбленному и исполняя Его законы. Стяжав эту любовь, и Моисей пренебрёг пребыванием в царских чертогах, «лучше захотел страдать с народом Божиим, нежели иметь временное греховное наслаждение» (Евр. 11,25). Однако следует ли продолжать и сверх меры распространять рассуждение об этом? Ведь весь сонм пророков, предавшийся этой любви и украшенный ею, преуспел в совершеннейшей добродетели и оставил после себя приснопамятную славу. Также хор Апостолов и лики мучеников, приняв в себя огонь её, пренебрегли всем видимым и предпочли бесчисленные виды смертей всем сладостям жизни. Возлюбив Божественную Красоту, поразмыслив о Любви Божией к нам и подумав о тысячах благодеяний Божиих, они посчитали срамом для себя не желать этой Божественной Красоты, проявив неблагодарность к Благодетелю. Поэтому и сохранили свой завет с Ним вплоть до смерти.

19. И новые подвижники добродетели, жизнь которых мы кратко описали, возлюбив ту же Красоту, вступили в те же великие состязания, препобеждая человеческое естество. Наставниками их в этом были Божественные Писания, ибо вместе с великим Давидом воспевают они: «Господи Боже мой, возвеличился еси зело, во исповедание и в велелепоту облеклея еси. Одеяйся светом яко ризою, простирали небо яко кожу» (Пс. 103,1–2). И другие глаголы Писания наставляют относительно Премудрости и Силы Его: «Господь воцарися, в лепоту облечеся: облечеся Господь в силу и препоясася» (Пс.92,1), ибо «исправи вселенную, яже не подвижится» (Пс.95,10). И здесь возвещается о Его Премудрости, Красоте и Силе. В другом месте говорится: «Красен добротою паче сынов человеческих» (Пс.44,3). Здесь псалмопевец восхвалил человеческую красоту Бога Слова. Воспевает и премудрость Его: «излияся благодать во устнах Твоих» (Пс.44,3). Показывает И силу: «Препояши мечь Твой по бедре Твоей, Сильне. Красотою Твоею и добротою Твоею, и наляцы, и успевай, и царствуй истины ради и кротости, и правды» (Пс.44,4–5). И Исайя взывает: «Кто сей пришедый от Едома, червлены ризы Его от Воссора? Сей красен во утвари Его, зело с крепостию» (Ис.63,1). Ибо человеческие ризы не сокрыли Божественной Красоты Его, но, облаченный в них, Он блистал цветущей юностью-, чтобы побудить взирающих на Него подчиниться Божественной любви. Об этом говорит и святая невеста, беседующая с Ним в «Песни Песней»: «Миро излияное имя Твое. Сего ради отроковицы возлюбиша Тя, привлекоша Тя, в след Тебе в воню мира Твоего потекли» (Песн.1,1–2). Ибо юные души, ощущая благоухание Твое, желают и стремятся постигнуть Тебя; удерживаемые этим благоуханием, они не хотят расторгнуть узы — сладостные и добровольно наложенные. Созвучны с этим и слова божественного Павла: «Ибо мы Христово благоухание… в спасаемых и в погибающих: для одних запах смертоносный на смерть, а для других запах живительный на жизнь» (2 Кор.2,15–16).

20. Подвижники эти научаются Божественным Писанием, что Господь прекрасен, обладает неизреченным богатством, что Он — Источник премудрости, в силах совершить всё, что пожелает, изливает на людей Своё безмерное

Человеколюбие, источает реки кротости и желает только одного — одарять людей Своими благодеяниями. Также научаются они и богоносными мужами относительно бесчисленных видов этих благодеяний и, уязвляемые сладкими стрелами любви и будучи членами невесты, с нею вместе взывают: «уязвлены любовью и мы» (Песн.5,8). Ибо великий Иоанн изрекает: «вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин.1,29). А пророк Исайя предвозвещал будущее, как уже совершившееся, говоря: «Той язвен бысть за грехи наша, и мучен бысть за беззакония наша, наказание мира нашего на Нем. Язвою Его мы исцелехом» (Ис.53,5) и всё другое подобное, что сказано пророком о спасительных страданиях Господа. Провозглашает и Павел: «Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?» (Рим.8,32); и еще: «от имени Христова просим: примиритесь с Богом. Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом» (2 Кор.5,20–21).

21. Обретая такие и подобные им глаголы у ставших служителями Слова Божия, новые подвижники добродетели со всех сторон побуждаются к Божественной любви и, пренебрегая всем, представляют в уме Возлюбленного и прежде чаемого нетления делают своё тело духовным. И мы также, восприняв эту любовь, очарованные красотой Жениха, побуждаемые обетованными благами, устыженные множеством благодеяний Божиих и убоявшись наказания за свою неблагодарность, становимся любящими хранителями законов Его. Ибо определение дружбы таково: любить и ненавидеть то же, что любит и ненавидит друг. Поэтому Бог сказал Аврааму: «Благословлю благословящия тя, и кленущия тя проклену» (Быт. 12,3). А Давид говорит Богу: «Мне же зело честни быша друзи Твои, Боже» (Пс.138,17); также: «Не ненавидящыя ли Тя, Господи, возненавидя, и о вразех Твоих истаях? Совершенною ненавистию возненавидех я, бо врази быша ми» (Пс.138,21–22); и в другом месте: «Законопреступныя возненавидех, закон же Твой возлюбих» (Пс. 118,113), а также: «Коль возлюбих закон Твой, Господи, весь день поучение мое есть» (Пс.1 18,97). Поэтому очевидное доказательство любви к Богу есть соблюдение законов Божиих: «кто любит Меня, тот соблюдает заповеди Мои» (Ин.14,23), сказал Владыка Христос. С Ним слава, честь и поклонение Отцу со Святым Духом ныне и присно и во веки веков. Аминь.

ЕРАНИСТЪ^[297]

Беседа 1. О непреложномъ воплощеніи Бога–Слова

Православный. Хотя всеконечно было бы лучше для насъ пребывать въ единомысліи, сохраняя неизменнымъ апостольское ученіе: но поелику вы, не знаю, по какой причине, расторгнувъ союзъ духовнаго единенія, ныне предлагаете намъ новые догматы; то, если угодно, совокупными силами поищемъ истины, избегая однако же распрей.

Еранистъ. Намъ искать нечего, ибо мы со всемъ усердіемъ держимся истины.

Православный. Это утверждаетъ о себе и каждый изъ еретиковъ: ибо защитниками истины почитаютъ себя не только іудеи и еллины, не только последователи мненій Платона и Пифагора, но и ученики Епикуровы и даже совершенные безбожники, и ничему не верующіе. А я думаю, что дoлжно быть не рабомъ предубежденія, но снискивать знаніе истины.

Еранистъ. Это наставленіе я принимаю съ покорностію; пусть оно будетъ вступленіемъ въ матерію.

Православный. Поелику наставленіе мое ты принимаешь благопокорливо, то еще прошу тебя, въ изследованіи истины основываться не на умствованіяхъ человеческихъ, но искать следовъ, оставленныхъ пророками, апостолами и святыми, жившими после ихъ: такъ обыкновенно поступаютъ путешественники, когда, сбившись съ большой дороги, для отысканія тропы внимательно разсматриваютъ, нетъ ли следовъ ногъ человеческихъ или конскихъ; и когда найдутъ ихъ, то, подобно животнымъ, одареннымъ особою чутью, неуклонно идутъ по следамъ, и не прежде оставляютъ ихъ, какъ уже нашедши торную дорогу.

Еранистъ. Такъ сделаемъ и мы: но ты иди впередъ, такъ–какъ ты началъ слово.

Православный. Итакъ прежде будемъ разсуждать о именахъ Божіихъ, т. е. о существе, о ипостасяхъ, о свойствахъ; а определивъ, какое между ними различіе, приступимъ и къ другимъ предметамъ.

Еранистъ. Такое начало мне очень нравится; и я почитаю его необходимымъ: потому–что, когда объяснятся эти понятія, то удобнее будетъ разсуждать и о прочихъ.

Православный. Итакъ поелику мы оба на сіе согласны, то ответствуй мне, возлюбленный: единое ли существо въ Боге Отце, Единородномъ Сыне и Всесвятомъ Духе должны признавать мы, какъ научаетъ насъ божественное Писаніе Ветхаго и Новаго Завета и отцы собравшіеся въ Никее, или следовать хуленіямъ Арія?

Еранистъ. Мы исповедуемъ единое существо во Святой Троице.

Православный. Но ипостась значитъ ли что–нибудь различное отъ существа, или есть только другое имя существа?