Творя божественное зло
Шрифт:
Глубоко объект уйти не может — песок не вода, и будет давить на него слишком сильно. Значит, не более двадцати метров, и при движении на поверхности должен оставаться след. Прежде чем искать сам объект следует найти этот след. Удача улыбнулась Илою спустя четверть часа — видимо, песчаный крейсер вынужден был подняться выше, и оставил отчётливую ровную борозду, разрезав два бархана на почти идеально ровные половинки.
Вот теперь Илой запустил сканер металла — тот легко пронизал песок, показав оператору продолговатый объект нужных размеров. Двигался он с довольно приличной скоростью. Бросив взгляд на экран, Илой увидел, что сканер оценивает её в 40–45 узлов — впечатляющий результат.
Через полчаса, когда до конца смены Илоя
Теперь осталась ерунда — проследить за объектом, пока тот не приведёт к своей базе. Илой понимал, что именно эта база, указанная в запросе как более массивный источник металла, скрывающийся либо на большой глубине, либо в толще скальной породы, и есть главная цель сканирования. Это уже, как говорится, дело техники — с ним справится и сменщик, который должен подойти через десять минут. Основную работу Илой проделал, а тот придёт на всё готовенькое, перерабатывать без причин Илой не собирался. Нет запроса на дополнительную смену — нет и сверхурочных, а какой дурень согласится вкалывать бесплатно?
[1] Формикарий — муравьиная ферма, чаще всего, представляет собой ящик или емкость, сделанную из стекла или пластика. Он разделен на две части: гнездовье и арену. Гнездовье имитирует структуру настоящего муравейника — в нем сделаны тоннели и жилые камеры для муравьев, арена же играет роль улицы.
Пелополис — столица Аве. Бывший королевский дворец
Спецназовцы откровенно скучали последние несколько дней. Ренк бесился, что их не отозвали наверх после того, как злополучный робот вернули Афону. Второго лейтенанта забрали в госпиталь, чтобы узнать причину срыва, а её отряд оставили в Пелополисе. Конечно, на качество жилья никто не мог пожаловаться — их поселили в крыле королевского дворца, которое занимали нынешние союзники кардинала Шахана. Союзниками этими были офицеры Геблера, которые не сильно любили спецназовцев вроде бойцов Ренка.
В первый же день, когда вахмистр вернулся с посадочной площадки, проводив шаттл, забравший командира, он тут же объявил, что по крылу они передвигаются только все вместе.
— Если хотите отправиться в сортир, берите с собой Бройера, — решительно заявил Ренк, и всем стало ясно, что вахмистр не шутит.
— Тогда тащите побольше здешнего пряного пива, — усмехнулся, разряжая обстановку Бройер, — а то на сухую таскаться с вами в нужник не хочу.
Бомбардир-ефрейтор, пилот рыцаря-гопломаха, казался туповатым здоровяком, усугубляли впечатление тяжёлые черты лица и маленькие глаза, почти теряющиеся под надбровными дугами. Однако Бройер был достаточно умён, чтобы пользоваться всеми плюсами своей внешности, а на деле быстро стал душой отряда, умудряясь своими уместными шутками и комментариями, вроде бы не выходящими за рамки созданного им образа, поддерживать среди товарищей почти дружеские отношения. Он был чем-то вроде раствора, скрепляющего отдельные камни в стене, даже если те не подходят друг к другу по размеру и форме.
И тем не менее офицеры Геблера пытались задеть спецназовцев. Ими двигала общая неприязнь к специальным войскам, щедро приправленная банальной скукой. На фронте наступило затишье — Аве с Алимарисом зализывали раны после двухлетней кампании, стоившей обоим противниками тысяч жизней и едва не пустившей по ветру казну бывшего королевства. Теперь война свелась к стычкам на границе, но в настоящий конфликт перерастать как будто и не собиралась вовсе. Офицеры Геблера торчали в Пелополисе почти безвылазно, транжиря исправно получаемое жалование в кабаках, кантинах и борделях. Однако они были военными, и долгий мир действовал на них угнетающе, рождая раздражительность и желание сорвать зло хоть на ком-то. Дуэли, как на роботах, так и простые, запретил лично маршал Каран Размус, а вот задирать унтеров запретить никто не мог. Ответить на оскорбления спецназовцы не имели права, несмотря на свой статус элитных бойцов Особого агентства иностранных дел.
Когда же пришёл вызов сверху, Ренк был даже рад тому, что они вскоре покинут столицу Аве. Торчать и дальше в Пелополисе у него уже сил никаких не было.
— Так, парни, — объявил он бойцам, — командир всё ещё наверху, когда вернётся никто не говорит и прогнозов не делает. Но и нам тут сидеть без дела не дадут. Готовьте роботов, проверьте их лично — завтра мы возвращается в тот вонючий кусок пустыни, откуда недавно прибыли.
— С чем это связано? — поинтересовался Гельмгольц.
— Пастухи из Афона умудрились прошляпить того самого робота, — усмехнулся Ренк, — его угнали песчаные пираты. Теперь нам снова придётся разбираться с этим.
— Беги за пивом, малыш, — хлопнул Франца по плечу Бройер. — Нам не скоро ещё нальют нормального.
Франц злобно покосился на здоровяка, но ничего говорить не стал — знал, что командир лишь подтвердит слова бомбардир-ефрейтора, да ещё и добавит от себя пару ласковых. Нарываться на очередные «комплементы» от Ренка юноша не хотел.
Днём ранее. На борту «Фенрира»
Фея из робота пришлось вынимать. Несмотря на разрыв эмпатической связи, он чувствовал себя далеко не лучшим образом. Оба глаза покрылись красной паутинкой лопнувших сосудов, под носом и на подбородке запеклась кровь. Жутко болели рёбра и живот, куда пришлись удары кулаков Бедствия. Тот, конечно, лупил по броне Богоборца, однако слившись со своим роботом в единое целое Фей ощущал себя так, словно обработали его самого.
Прямо из ангара юношу на носилках отправили в лазарет, где Фей с удивлением узнал во враче Цитана Узумо.
— Меня схватили пираты, — ответил тот на невысказанный вопрос, — но быстро убедились, что я не враг им.
— И сразу дали себя лечить? — удивился юноша, пытаясь сесть на койке.
— Наверное, мне доверяют не все, — удержал его Цитан, надавив ладонью на грудь и заставив улечься обратно, — но пока серьёзных травм никто не получал, и поводов для обращения в лазарет не было. А тебе, Фей, следует лежать и приходить в себя. Твой организм пережил шок от контакта с роботом. Никаких лекарств от этого нет, лишь продолжительный отдых.
Фей оставил попытки усесться на койке, наоборот, растянулся на ней во весь рост. Он не мог сказать, что его совсем уж не устраивали рекомендации Цитана — никуда бежать не надо, а что делать теперь тоже не очень ясно. Оставалось пока отдыхать, а там видно будет.
В то же время Макс примчался на мостик «Фенрира», где его ждал Сигурд. Старпом не покинул своего поста, знал, что юноша сам прибежит к нему. Они крепко обнялись, и Сигурд отступил в сторону.
— Капитан на мостике, — объявил он, передавая командование песчаным крейсером Максу.
— Малый вперёд, — тут же принялся командовать тот. — Лево руля. Навигаторскому посту, проложить курс к Волчьему логову. Мы возвращаемся домой.
На мостике царила привычная деловитая суета, от прежнего уныния, царившего ещё несколько часов назад, не осталось и памяти. Командир вернулся, а значит всё будет как прежде. Рейды, нападение на караваны Афона и места раскопок. И только стоящий за спиной Макса Сигурд был мрачен. Вместе со всеми он испытывал радость от возвращения юноши, которого давно уже считал своим сыном, и вместе с тем его тяготила обязанность сообщить Максу неприятную новость, что он узнал от викария в Дэзиле. Но пока пускай Макс ещё немного побудет мальчишкой, наслаждающимся управлением могучим песчаным крейсером. Чёрные вести могут и подождать.