Твой (не) желанный наследник
Шрифт:
— Если бы это было так просто, — горько ухмыляется доктор. — Мы не можем пересадить почку от чужого человека. Только от родственника.
Пристально смотрит на меня.
— В чем суть операции? — уточняю, понимаz, какого решения он ждет от меня.
— Садитесь, — показывает на стул. — Мы забираем одну почку у донора — родственника и пересаживаем ее Виктору. Родственник остается со второй почкой. Это практически никак не повлияет на его организм.
— Практически? — щурюсь я.
— Да. Для мужчин вообще без
Я сижу, сложив руки и положив на них подбородок.
У Виктора, получается, только три родственника: я, дед и Лина. У меня ни на минуту не возникает сомнений, кто именно должен стать для него донором.
— Я согласен, — произношу вслух.
Уже на следующий день я ложусь в клинику. Виктор так и не пришел в себя. Единственный шанс для него — пересадка.
Сомневался ли в правильности принятого решения? Нет. Я ничего не взвешивал, не вспоминал прошлые обиды. Если я мог спасти чью-то жизнь, то обязан сделать это.
Лина поддержала меня. Я внутренне порадовался нашему единодушию. Несмотря ни на что, она сохранила душевную теплоту.
Пока больше всего меня беспокоила Стелла. После нашего последнего разговора я не видел ее. И следователь тоже не мог никак с ней связаться.
Но деваться ей было некуда. Из страны ее все равно бы не выпустили. Когда-никогда, а ее найдут.
Подготовка к операции заняла три дня. Меня полностью обследовали, взяли анализы. Оставалось только ждать.
Каждый день ко мне приходят Лина с Данилой. Я все больше привязываюсь к этому сорванцу. Он задает так много вопросов, что порой голова идет кругом. Но все отходит на второй план, когда теплые пухлые ручки обвивают мою шею и Данила громко чмокает меня. То в щёку, то в нос. В душе все сжимается. Щемит. Требует большего.
И я еле сдерживаю себя, чтобы не назвать его сыном.
С Линой мы избегаем разговоров о том, что произошло накануне. Как будто каждый из нас боится вспомнить ту ошибку. Именно так считает Лина. Ошибку.
У меня другое мнение.
Что бы не случилось, мы будем вместе. Я так решил и Лине придется смириться.
В конце концов, есть варианты. Например, сделать новые документы. Мне или ей. И переехать туда, где нас никто не знает.
Я найду возможность быть с ней.
И Данила вырастет здоровым. Все с ним в порядке. Я уверен.
Сегодня последний день перед операцией. Я сижу в палате и жду, когда придут Лина и Данила. Наверное, я даже скучаю по ним.
Наконец, дверь открывается и в комнату вбегает Данила.
Сразу ко мне, запрыгивает на кровать и обнимает.
Потом заходит и Лина.
— Даня! Ты зачем убежал? Нельзя! — говорит строго. — Слезь с кровати.
— Оставь, — отшучиваюсь я. — Ничего страшного не произошло. Как вы? Ты созванивалась с доктором? Когда они смогут осмотреть Данилу?
— На следующей неделе, — отвечает Лина. — Я волнуюсь, Мэт, — опять грустит.
— Не надо, Лина. Я уверен, что все будет в порядке. Посмотри на него, — улыбаюсь. — Его энергии на всех хватит. Я уверен, он абсолютно здоров! Но проверить не мешает, раз были такие подозрения. Иди к нам.
Лина подходит и садится рядом с Данилой.
И тут в палату входит взволнованный доктор. Кидает взгляд на Лину с Данилой. Потом на меня.
— Что-то случилось? — спрашиваю я, потому что вижу, что его явно что-то беспокоит.
— Нам надо поговорить, — серьезно произносит он. В руках у него какая-то папка. — Наедине.
Лина с готовностью поднимается с кровати, берет за руку Данилу, но я останавливаю ее.
— У меня нет секретов от своей семьи, — отвечаю доктору. — Что случилось? Что-то с Виктором?
— Не совсем, — говорит он уклончиво.
— Не тяните, прошу. Что там?
— Понимаете, мы не можем провести операцию, — как-то загадочно произносит доктор.
— Почему? В чем причина? Вы же говорили, что все получится.
— И получилось бы. Но вы не можете быть донором своему дяде.
— Почему это? У меня что, какие-то болезни обнаружены?
— Нет-нет, со здоровьем у вас полный порядок. Но… как бы это сказать…
— Скажите прямо. Мы взрослые люди, — нетерпеливо произношу я.
— Вы не являетесь родственником Виктору, — берет паузу. — Вы не родственники.
И он протягивает мне папку, которую все это время держал в руках.
— Тут результаты анализов.
Я изумленно смотрю на протянутую с папкой руку. Не решаюсь взять ее.
— Это какая-то ошибка, — шепчу пересохшими губами. — Вы уверены?
— Абсолютно. Простите, я знаю, что это шок. Поэтому я и хотел с вами наедине, — он опять косится на Лину.
Я сижу, опустив взгляд. К такому я точно не был готов.
— Я пойду, — говорит доктор. — Если вы захотите переговорить со мной, я у себя. Держитесь, — пожимает мне руку.
Он уходит и я не знаю, что делать.
— Может, ошибка? — слышу голос Лины. Поворачиваюсь к ней.
Данила сидит и испуганно смотрит на нас — понял, что что-то не то.
— Мэт, слышишь? Надо еще где-нибудь проверить, — Лина берет меня за руку. — Ведь иногда ошибаются.
Я киваю.
— Прости, Мэт, — говорит она.
— За что?
— Не знаю… за то, что я тоже узнала… за это, наверное, — неуверенно говорит Лина.
И до меня только сейчас, постепенно доходит, что это может означать.
Тяну ее к себе. Она испуганно смотрит на меня.
— Ты понимаешь, что это значит для нас? — пытаюсь улыбнуться, хотя сейчас это сделать очень сложно. Слишком тяжелую новость сообщил врач. Но ведь есть повод и для радости, не так ли? — Иди ко мне.