Твой пока дышу

Семакова Татьяна

– Ам-ам-ам, – в реале выдаёт Надюша и, клянусь, принюхивается.

– Чего ам-ам? – невозмутимо блефует Линда, дёргая меня за руку и прикрывая мной столешницу с остатками благоухающей домашней выпечки, которую привезла матушка. – Ничего нет. А ты только позавтракала.

– Е-е-сть! Ам-а-а-ам! – беззастенчиво капризничает доча.

– Может, не наелась? – предполагаю шёпотом, губами практически не шевелю, боясь спалиться перед заглядывающим в рот ребёнком.

– Ага, – хмыкает ведьмочка ехидно, – на неё прям смотришь и видно – недоедает.

– Надюша! – громко ахает мама из гостиной. – А что это такое?! Иди скорее сюда, посмотри! Ого-о-о!

Любопытство пересиливает, Надюша мчит на зов, мы выдыхаем, Линда ворчит:

– Запрещёнку жри быстро и молча. Закон джунглей, Маугли.

Давлюсь

пирогом и смехом, но вопрос в голове держу и повторяю его, едва оказываемся в спальне, нагло оставив дочь на попечение бабушки.

– Видео с камер на доме, – морщится Линда, кутаясь в пушистый халат. Мне же хочется с себя кожу содрать, чтоб хоть немного охладиться. – Нашли момент, где Лера оставляет записку. Девушка, вроде как, на эмоциях, плюс наркотики, но есть нюансы. Вопрос номер один: где она взяла булыжник? Двор вылизан похлеще твоих яиц, и я знаю о чём говорю, – моё лицо неминуемо озаряет широкая довольная улыбка, а вышеупомянутые подбираются от воспоминаний и в наивном ожидании незамедлительного повторения. – Вопрос номер два: где она взяла бумагу и ручку? Ответ один – подготовилась. Как-то уже и пропадает нотка истеричности, там холодный расчёт. Да и то, как она это сделала… осмотрелась, чтобы не попасться, взяла в обе руки, приложила к стеклу, достала заранее написанную записку… Кстати, почему сигнализация не сработала?

– Да её нет, – отмахиваюсь беспечно, – как и храбрых лезть в мою тачку. Ну и что, что подготовилась? Хотела сообщить эффектно. Учитывая, что это брехня, пострадала только тачка, а не моя харя.

– Ты рассуждаешь как мужик. А я – как беременная от бабника, переключившегося на другую.

– Я не бабник. И вообще однолюб, – бубню недовольно.

– И отлично шифруешься, – кривляется и тыкает пальчиком мне в бок. Разумеется, промеж рёбер. – В общем, закрались сомнения относительно её невменяемости. Даже если брать в расчёт, что её действия координировались, хотя и это на тот момент ещё не было подтверждено. Дальше работал, по большей части, Славка. Если по-честному – по моей просьбе проверял твои слова. Ну, то, что ты успел сказать, прежде чем тебя увезли в больницу… Данные GPS с твоей машины, что любезно слил Димка, очень помогли. Он хороший детектив, Паш… и человек хороший, что бы между нами лично не происходило в прошлом.

Неожиданная ремарка не по теме, вкупе с въедливым взглядом, заставляет задуматься. Но… устал я уже разгадывать её загадки.

– Говори прямо, – высекаю решительно. – Сейчас и в будущем. Как есть, Линда, как в твоей голове, все мысли, даже самые бредовые. Или обидные.

– Я знаю, что тебе непросто будет это принять… – начинает крайне деликатно, переворачиваясь на бок и поглаживая мою грудь. – Но… я бы хотела, чтобы мы общались. Чтобы он был частью нашей большой семьи, понимаешь? Конечно, если ты не сможешь, я могу ограничиться телефонными разговорами… редкими, разумеется… в твоём присутствии, если так будет легче… но… чёрт, Паш, он столько раз меня спасал. Нас спасал. Свёл нас, чтоб ему… – тихо посмеивается, качает головой и падает на мою грудь, повторяя: – Он хороший человек. Мало таких. Чертовски мало, Паш.

– Мне нравится, как ты меня упрашиваешь, – целую её в макушку и кладу руку на плечо, – но это не требуется. Я вполне готов всю оставшуюся жизнь бравировать своим превосходством.

– Паша, блин! – взвивается, подрываясь.

– Что – Паша? – переспрашиваю невозмутимо. – Я, на хрен, Бог. По крайней мере, таковым себя ощущаю. Ты на столько моя, что конкурентов уже даже в поле зрения не видно. И я пиздец как этим горжусь. Говори что хочешь.

– Скажу, что он будет крёстным нашего второго ребёнка. И Надюшу покрестить надо… мама настаивает.

Ничего в этом не понимаю, но принимаю:

– Как скажешь.

– Для Надюши – Матвей и Лена.

– Без вопросов, – какие могут быть вопросы? она наверняка уже и дату назначила.

– Славно… – мурлычет довольно, водя пальчиками по моей шее.

– Так что там ангел-хранитель выяснил? – решаюсь закрыть вопрос раз и навсегда.

– Да всё, – хмыкает довольно. – У Леры успели взять кровь, прежде чем она сбежала от охраны на прогулке, никаких наркотиков там и в помине нет, не говоря уже о беременности.

Тебе сей факт не сообщили, потому что главврач – отличный бизнесмен. Бабки терять не хотел и решил, что ты просто хочешь подержать свою неугомонную девку взаперти. По крайней мере, так он Славке рассказал, когда тот его ксивой к стенке пригвоздил. Что ещё… ну, что дилер, на которого ты вышел, из её района, действительно ей продавал, но всё, на что она потратила сокровенные, лежит в шкатулке в её квартире. Знала, что ты будешь проверять, подстраховалась, намекнула ему даже, что у клуба прибыль будет в разы больше, но его после первой же продажи церберы Сени скрутили и посоветовали рядом даже не появляться. Хорошо хоть мозгов хватило на самом деле не травить себя, но и выкинуть пожалела… Ещё то, что Глеб встречал её у клиники, что они постоянно созванивались и переписывались. Что Сеня сдержал слово, и ни в клубе, ни возле него, не барыжат. Ну, если не считать попыток. Но… если бы ты узнал, что она просто мстит… просто завидует… мы бы лишились единственного козыря, понимаешь? Глеб должен был быть уверен, что он на шаг впереди.

– Ты лишила нас обоих только здорового сна, – отбиваю так жёстко, как только могу, учитывая её близость. – Как ты могла убедиться, я неплохо умею играть. Чтобы впредь все свои гениальные задумки выкладывала как на духу, уяснила?

– Да ну какие задумки, Паш… – шелестит тихонько, – я ж домашняя девочка… твоя…

– Ты меня услышала? – вторю строго.

– Услышала, любимый… – воркует, зацеловывая мою грудь. – Услышала, честно, больше ни-ни…

Врёт? Да сто процентов. Но до чего ж ласкучая, ведьма… дурная моя голова. Люблю её до безумия!

– Отлично, – резко выталкиваю на остатках мужественности. – Маленькая моя, иди ко мне… – шепчу послушным домашним котиком, развязывая пояс её халата и обнажая плечико. – Красивая какая ты у меня, сам себе завидую.

– А я – себе… – жеманничает, забираясь на меня.

Думал, пойдёт жара. Но она упёрлась руками мне в грудь и просто улыбается.

– Чего? – хмыкаю, запуская лапы под халат и поглаживая её ягодицы.

– Я такая счастливая, Паш… – шепчет смущённо, опуская взгляд. – Не думала, что когда-нибудь буду… не верю, что наяву всё происходит… и квартира та… ты… фух! – так шумно выдыхает, что сдувает, на хрен, все мысли, кроме одной: она на мне верхом. – Ты только говоришь, что не знаешь, что в моей голове. А сам все желания угадываешь. Нет, не угадываешь даже… воплощаешь. Реализуешь. Самые потайные, Паш. Самые важные. Самые-самые… Ты – самый-самый.

Знаете, как кошечки от удовольствия мнут лапками объект обожания? Вот она со мной то же самое делает, наговаривая свои самые сокровенные мысли. В муку меня перемалывает этой чувственной откровенностью. Невинностью своей, хотя, казалось бы, откуда ей взяться с таким-то количеством мужиков в прошлом?

Но я плыву. Плыву, чёрт меня дери, в этом потоке беспорочности. Задерживаю дыхание и ныряю с головой в незапятнанное чувство, в первородную эмоцию, не испытывая при этом ни малейшего дискомфорта, как будто за плечами баллон с кислородом. Она – мой кислород.

– Я попросила Славу, чтобы Леру не тащили соучастницей, – жёстко выдёргивает меня из течения сладкого забвения. Вот же коварная какая! Так и вижу чёртову кожаную плётку в её руке. – Не думаю, что она желала тебе смерти. Или мне… Прямые доказательства её связи с Глебом можем предоставить только мы, в деле она фигурирует постольку-поскольку, так что… Ты был с ней так жесток, что это меньшее, что мы можем сделать.

– Я?! – неслабо так ахреневаю, округляя глаза.

– Ты, – режет хмуро и с силой упирается ладонями в грудь, оказывая несоизмеримое её хрупкому телу давление на рёбра. – Ты, ты, ты и ещё раз ты! – снова и снова, с нажимом, с напором и, мать вашу, со слезами на глазах. – Мне Эмир кое-что рассказал. То, что ты в подъезде ему выдал, когда она приходила, – губы дрожат, но она собирается, прикрывая глаза и медленно втягивая носом воздух. – Одно это жестоко по отношению к молодой женщине. Но я всё думала: почему она? Столько времени, одна, постоянная… а потом дошло. Знаешь, Панфилов отличный сыщик. Он умён и проницателен и на моей памяти совершил лишь одну ошибку, да и ту под влиянием чувств. Два с лишним года назад, Паш. Припоминаешь?