Твой пока дышу
Шрифт:
– Выйду! – дёргается в моих руках, царапается и брыкается.
– Не выйдешь, сказал, – игнорирую всё, не замечаю даже, по сути. – Не отпущу. Говори.
Она резко замирает и перестаёт сопротивляться. Ватной какой-то становится, безжизненной, мягкой.
– Я видела вас, Паш, – проговаривает медленно. – Видела тебя с ней. В клубе. Я была там. Была, тебя искала, хотела поговорить, объясниться, сказать хотела как люблю сильно, что жизни своей без тебя не вижу, что верю тебе, что хочу быть вместе, всегда-всегда хочу, только тебя, – выдаёт серию нервных смешков и добавляет: – А ты
– Линда… – шепчу, так крепко прижимая к себе, что ощущаю, как поскрипывают её рёбра.
– Что – Линда? – хмыкает из последних сил. – Во снах вижу, как ты её трахаешь. На прощание, надеюсь, потому что, если нет… я так не смогу. Люблю тебя, до одури люблю, но не смогу. Свадьба, семья, жить вместе и гадать, в магазин ты пошёл или прямо в подъезде кого-нибудь на член насаживаешь… нет, не смогу. Лучше одной. Лучше даже права на ревность не иметь.
– Я с ней не прощался, – странно, но после её слов стало чуточку легче. Легче начать непростой разговор, но по эмоциям внутри – кровавый фарш. – Я её трахал, да, но только физически. Морально трахала меня она.
– Какая чушь… – протягивает презрительно. – Всё, хватит на сегодня, я чертовски устала.
– Нет, ты выслушаешь меня, – настаиваю на своём и быстро, без красок, пересказываю ход событий. – Мот и Арсений могут выступить в роли свидетелей, я не вру. И я знаю, как это звучит от здорового мужика, поверь, я себя слышу…
– Стоп, – прерывает резко и ловко проворачивается в моих руках. – Ничего больше не говори.
– Я и не хочу, но ты должна понять, что если бы…
– Стоп, – вторит мягко и кладёт ладони мне на щёки. – Я поняла. Мне дважды чуть не изнасиловали, помнишь?
– Само собой, – моментально свирепею, сжимая зубы до скрежета.
– Прости меня, Паш, – плотно смыкает губы, пытаясь не расплакаться. – Прости, что просто ушла. Прости, что не нашла в себе силы даже накричать на тебя и остановить это.
– Слава Богу, что не нашла… – выдыхаю, приседая и подхватывая её под попу. – Слава Богу, Линда, чёрт знает, чем бы всё обернулось… я в порядке, правда. Было мерзко, дико мерзко, врать не буду, хотелось кожу с себя содрать от отвращения, но уже отпустило. И я собирался рассказать, просто, блядь, как такое расскажешь? Но я не изменял тебе, слышишь? Не изменял, маленькая, не изменял! Никогда! Ни в жизнь! Одну тебя люблю… слышишь?
– Слышу, Паш, слышу…
– Веришь же? Веришь?
– Конечно, верю…
– Любишь же? Скажи, что любишь.
– Люблю. Люблю, люблю, люблю… спроси.
– А свидания?
– Чёрт с ними! Спроси!
– Выйдешь за меня?
– Выйду, Паш. Самой счастливой буду. Самой! Пока ты дышишь…
Глава 32
Жизнь моя. Душа моя. Мой мир. Моё всё.
– И что мы будем с этим делать? – поднимаю резиновый агрегат с прожилками вен с пола и помахиваю им на манер волшебной палочки. Ну прямо феечка.
– Предложения? – жеманничает моя будущая невеста и скромно опускает взгляд в пол.
Пиздец скромница, конечно. С её-то прикидом и явным намёком на анал.
– Ну-у-у… – протягиваю,
– М-м-м… наверное… – соглашается, но разочарованные интонации в голосе уловить успеваю.
Сказать, как накрывает?
– Иди сюда, ведьма ты моя развратная, – рычу, подхватывая её под бёдра. – Хочешь, чтобы во все дырочки тебя отымел?
– Хочу… попробовать, – задвигает туманно, – но не знаю, понравится ли.
– Тогда сначала по классике, – принимаю волевое решение и несу её в комнату.
Кровать хочу. Комфорт. Мне, сука, тридцать семь, а не семнадцать, чтобы свою женщину у стены по-быстрому пялить. Да и… вся ночь впереди. Подмогу на девять утра уже вызвал, шикуем.
От одной мысли, что такой будет вся моя жизнь, качественно так ведёт ещё по пути до ложа любви. Любви, что б ей! Мог я ещё месяц назад такое вообразить? Точно нет. Фантазировал, врать не буду, хоть и тормозил себя, чтобы не ухать с головой в мир иллюзий и несбыточных надежд, а потом – хоба! – и у меня разом всё. Больше, чем мог позволить себе мечтать. Она, та самая, единственная, дочь, моя, нереальная, и… ещё шкет. Без разницы, на самом деле, мальчик или девочка. Просто по приколу подтравливать Линду, теряющуюся рядом с мелкими бубенцами.
Я в раю.
И станет только лучше.
– Как же я тебя люблю, – рычу, скулю, стону, всё разом, всё вперемешку. – До одури, маленькая, до смерти, всю жизнь на руках тебя буду носить, всю, ведьма моя сладкая, всю…
Устраиваю на кровати, окидываю её взглядом и так широко улыбаюсь, что скулы сводит.
А она краснеет, смущается своего одеяния, даже в образе Госпожи умудряется выглядеть очаровательной и милой. Ну что за женщина… ведьма же. Ведьма!
– Паш, хорош глаза пялить, – бубнит, неловко сводя колени.
– Разоделась – терпи, – хмыкаю, опускаясь на кровать в её ногах. – Вот это – перебор, – тяну её за каблук, стаскивая поочерёдно каждую туфлю. – Остальное… м-м-м… – причмокиваю, мечтательно прикрывая глаза, но заставляю себя попридержать коня, – но тоже мимо кассы. Не сегодня.
Медленно её раздеваю. Куда спешить?
Отцепляю чулки, поддеваю крючками указательных пальцев, собираю капрон в гармошку, скользя свободными пальцами по стройным ножкам. Подношу голую ступню к губам, целую её пальчики, поглаживая икры. Никогда ничего подобного не делал, ни с ней, ни, тем более, с другой женщиной, нет какого-то фетиша, не трясёт в припадках страсти, просто хочу целовать её везде. Везде отпечаток своих губ оставить, всю клеймить, только моя, целиком и полностью.
Когда добираюсь до бёдер, Линда прогибается в пояснице, разводя колени в стороны. Знаю, чего она хочет, сам вот-вот свихнусь от желания, но я только начал.
– Не торопись… – шепчу ей в лобок и едва касаюсь нежной гладкой кожи губами.
– Пашенька, не мучь меня… – стонет, приподнимая бёдра и запуская пальчики мне в волосы. Только ради этого стоит терпеть все эти новомодные стрижки вместо привычного и удобного «ёжика». – Разочек по-быстрому, а потом делай всё, что хочешь. Всё, Паш, что угодно, на всё согласна!