Твой последний шазам
Шрифт:
— Я тебя понимаю, но пойми и ты — если мамаша говнится, то кранты. Я со своей тоже не связываюсь. Девчонку поменять не проблема, а с матерью ещё всю жизнь жить. У меня кореш есть — Тиф. Ну, ты знаешь. Кого угодно на раз порвет. Но если мамаша ему скажет «фу», сядет на задние лапы и будет вилять хвостом.
— Чего тебе надо?
— Давай завтра вместе поедем? Мне Алёнка обещала сегодня вечером какой-то сюрприз. Я очень хочу узнать, что это. Пожалуйста. Как друга тебя прошу.
Я провалялась в кровати до вечера и, возможно, действительно перегрелась, потому что
Но когда Лёха собрался к Пинапу, решила пойти с ним. Всё лучше, чем сидеть и жалеть себя.
У Пинапа было точно также, как и накануне, они словно не расходились. Только вместо купат жарили рыбу, а кальян стоял посреди стола и, громко булькая, Ника потягивала его. Запах яблочного ароматизатора заглушил даже кокосовый шампунь Алёны.
Я сама взяла себе бокал и попросила налить вина. Тут же выпила его и попросила ещё. Лёха неодобрительно посмотрел, но мне стало значительно лучше.
Алёна подсела, как только я закончила своё антигламурное, но довольно пафосное выступление на тему Инстаграма. Началось всё с Лёхи, который жить без него и своих подписчиков не мог, а я сказала, что больше всего озабочены своим видом и одобрением со стороны люди с комплексами и нарциссическими отклонениями, и мы стали спорить. Лёха утверждал, что Инстаграм открывает жизнь человека миру, а я, что с его помощью человек придумывает себе эту жизнь. Остальные с любопытством слушали.
Алёна просто подошла и попросила отойти с ней на два слова.
И, хотя она по-прежнему раздражала меня своими замашками, после истории с заявлениями я прониклась к ней определенной симпатией.
Мы спустились с веранды в сад.
— Можешь дать мне контакты Саши? — смущенно попросила она. — Просто он так неожиданно уехал… А Лёша давать не хочет. Говорит, что это не в его интересах.
Она глупо рассмеялась.
— Нет. Извини, — ответила я. — Если бы он хотел — сам бы тебе дал. Будешь писать ему любовные признания, и он меня проклянёт.
— Честное слово, не буду. Я бы просто хотела встретиться с ним один раз в Москве.
— Даже не проси. У тебя же папа в военкомате работает, а Саня мне друг, и я не собираюсь подставлять его.
— Причём тут папа? Я тебя очень прошу, Тоня, неужели у тебя не было такого, что ты потеряла связь с человеком, но между вами остались невыясненные вопросы.
Я немного подумала.
— Ладно, но мне придётся сначала спросить его разрешения.
— А хочешь, я расскажу тебе один секрет? Про Костика? Очень важный. Тебе точно будет интересно.
Алёна наклонила голову на бок и хитро посмотрела. Несколько секунд мы смотрели друг на друга.
— Только вначале секрет, — согласилась я. — И Саше потом не говори, что это я сдала его.
Алёна победно кивнула.
— В общем, это не он столкнул Гришу. Я точно знаю. Сама видела. Сидела на другом берегу, когда всё это случилось.
— Офигеть! — у меня не было слов, чтобы выразить своё возмущение. — Ты всё это время знала и молчала?
— Даже не хочешь спросить, кто это был?
— Не хочу. Костика тут травят, психом считают, заявления на него пишут, а ты такая:
— Значит ты знаешь? Удивительно. Он не собирался никому говорить. И мне запретил.
— А своей головой подумать? Его тут все местные убить готовы.
— Чего ты так разнервничалась? — она погладила меня по руке. — Заявления же забрали — всё нормально.
— Ничего не нормально. Кроме заявлений существует ещё следствие. Ему просто повезло, что оно здесь такое медленное. Но для них Костик настоящий подарок. Вообще доказывать ничего не нужно, прямиком в психушку и пожизненно. Ты, кстати, знаешь, что она хочет этого. У неё будет и квартира, и дом, и пособие какое-то. Мила только и мечтает, чтобы его туда упечь. А ты вот этим своим молчанием помогаешь ей.
— Я не знала, что всё так серьёзно, — Алёна растерялась.
— Всё очень серьёзно, — сказала я. — Короче, я дам тебе Сашин адрес, если ты расскажешь в полиции всё, что видела.
— Но… Я не знаю… Я обещала.
— Ну, как хочешь. Лично я за справедливость и считаю, что зло должно быть наказано.
Я ушла оттуда, не сказав Лёхе, и, вздрагивая от молний и пригибаясь под оглушающими ударами грома, отправилась к себе.
Если быстрее заснуть, быстрее наступит утро. И завтра мы уедем, как будто ничего и не было. Стоило, конечно, предупредить Амелина, но в свете последних событий, объясняться не хотелось.
Ливнем накрыло возле самого дома, и вслед за этим, молния шибанула с такой силой, что мне показалось будто электрические разряды пробежали сквозь меня. Фонари на столбах одновременно погасли.
Я забежала в дом, нашарила рукой включатель, но свет отрубился везде. В озаряемой вспышками темной глубине комнат что-то громко хлопало.
Оказалось, распахнутая створка моего окна. Я плотно прикрыла её и схватилась за простыню, чтобы вытереть залитый водой подоконник и пол.
Внезапно, что-то зашевелилось в углу, я увидела огромную белую голову и, ещё не успев сообразить, что это, от неожиданности завизжала.
Кролик в мгновение ока зажал мне рот ладонью.
— С ума сошла? Разбудишь её.
Я врезала со всей силы кулаком ему в живот, и он притворно согнувшись, протянул мне тот самый бандаж.
— На, вот, держи. Знал, что ты злишься.
С трудом удержавшись от соблазна снова отхлестать его этими ремнями, выхватила и кинула их на пол.
— Завтра я уезжаю.
— Опять уезжаешь? Как интересно. Ты этому у Якушина научилась?
— Завтра точно.
Он резко перестал кривляться и тут же выпрямился:
— Значит, собираешься сбежать, даже не поборовшись за меня?
— Что? — я на мгновение оторопела. — Ты серьёзно? Я должна бороться с твоей матерью?
— Ну, а что? А если бы мне в глаз попал осколок разбитого зеркала, и я вынужден был складывать слово ВЕЧНОСТЬ? Ты не стала бы меня спасать? — он стянул маску.
Его глаза были темнее окружающей темноты.
— Всё. Вали отсюда.
— А могла бы заколоть себя? — он схватил меня за плечи — Как Джульетта?
О, жадный!
Ты выпил всё, ни капли не оставил,