Твой последний шазам
Шрифт:
В конечном счёте, я просто сел на бордюр и сказал, что не пойду, пока он не узнает точный адрес.
Они встретили нас около подъезда. Артём, его девчонка и друг. Стояли возле лавочки, поджидали, а завидев, стали прикалываться над тем, что мы заблудились «в трёх соснах».
Артём был старше и весь из себя красавчик: с косой чёрной чёлкой, голубоглазый, высокий, в широкой черной майке-алкоголичке и капри с накладными карманами. На шее — цепочка, в нижней губе пирсинг, на большом пальце толстое серебристое кольцо. Предплечье правой руки, наподобие браслетов,
Я его ещё по больнице помнил. Держался он дружелюбно, но откровенно заносчиво. И, если бы не Тиф, я бы напрягся, однако тот сразу предупредил: «Артём языкастый и заводной, но не бери в голову. Он нормальный чел». А Трифонов редко о ком говорил «нормальный».
А вот его девушка со странным именем — Вита, в коротком голубом платьице на пуговицах и белых скетчерсах, скромно прижимавшаяся к нему, показалась мне чересчур застенчивой и мелкой. Класс девятый от силы.
Познакомив нас, Трифонов поинтересовался, как у неё дела в школе, и она так засмущалась, что он и сам смутился. Но всё время, пока мы там стояли, Артём бесконечно целовал её и не выпускал из рук, то ли боясь, что растает, то ли хвастаясь перед нами, что она «его».
Второй же парень, Макс, отчего-то понравился мне сразу. Внимания он к себе особо не привлекал, и выглядел обычным пацаном: немного обросшим, рыжеватым, в длинных шортах и футболке, спокойный, мягкий, без пафоса. Разговаривал мало, тихо и по делу, а услышав про лагерь, сразу сказал, что тема прикольная.
— Что скажешь? — Артём посмотрел на Виту.
Но Трифонов даже не дал ей и рта раскрыть:
— Сдурел? Там для девок ничего не приспособлено. Лес, комары и сортир на улице.
— Ну тогда я — пас, — Артём обхватил Виту сзади и упёрся подбородком ей в макушку. — Мне ребенка оставить не с кем. Вон, Котика берите. Ему полазить и попрыгать только в кайф.
Макс растянул улыбочку и согласно кивнул. Так я понял, что Котик — это он.
— А как добираться?
— На своих. Хозяин сказал, что не сможет забрать, — ответил Тифон.
— У тебя есть хозяин? — насмешливо удивился Артём.
— Хозяин лагеря, дебил.
— Сколько нас будет? — поинтересовался Макс.
— С тобой четверо. Мы с Никитосом и Лёха Криворотов ещё. Помнишь его?
Макс не ответил, но рассмеялся, и стало ясно, что помнит.
Рассеянно слушая их болтовню, я бессмысленно глазел по сторонам и девчонку с красными волосами приметил издалека. Лица ещё различить не успел, а уже стопудово знал, кто это.
Её звали Тоня. Мы с ней в больнице познакомились, когда я к Тифу приезжал. Невысокая, но ладная и быстрая, будто вся на заведенной пружине. И лицо хорошее, располагающее. Шла она решительно, по-деловому, в наушниках, ковыряясь на ходу в телефоне. Я с интересом оценил её загорелые голые ноги в кедах, короткие джинсовые шорты, и уже собирался окликнуть, как она сама свернула к нашему подъезду и, подняв голову, молча остановилась.
Разговоры прекратились. Все также молча уставились на неё.
— Привет, — сказала она.
— Привет, — в один голос откликнулись мы с Артёмом.
— Этот
— Неа.
— Звонит хоть?
Глаза у неё были зеленые.
— Зачем? Мы ему что родители?
— Ясно, — Тоня помялась, собираясь сказать что-то ещё. Все ждали.
— Слушай, Артём, мне срочно нужен парень.
Артём недоверчиво вскинул одну бровь:
— Вот это поворот. Всего один?
— Не меньше одного.
— Прости, но я уже занят, — он стиснул Виту так, что та ойкнула. — А этих, хоть всех троих забирай. Сегодня акция. Три по цене одного.
— Мне на время. Просто помощь нужна, — Тоня покосилась на меня.
— А что делать-то? — подключился Тифон.
— С мамой поговорить, чтобы она меня из дома уехать отпустила. К Амелину.
— Ну нет, — Трифонов достал сигареты и прикурил. — Если что перенести или в лоб кому дать — зови, а с мамами…это вообще не моё.
— Никита, — Тоня вдруг резко развернулась мне, — ты идеально подходишь. Пожалуйста, поговори с моей мамой. Делать вообще ничего не придется. Просто прийти и сказать, что поедешь со мной. Ехать совсем не нужно, только сказать. Иначе они меня опять в розыск объявят.
— О, точно, Никитос идеальная кандидатура, — Трифонов хлопнул меня по спине так, что я закашлялся. — Моя мама его обожает.
— Идём?! На метро до моего дома отсюда десять минут, — Тоня смотрела прямо в глаза, как если бы хотела меня в себя влюбить, но когда она говорила с Артёмом, а потом с Тифоном, то и на них смотрела так же. Это была очень странная и волнующая манера. И я может согласился бы, если не услышал сдавленные смешки за спиной. Оглянулся, и парни загоготали в голос.
— Давай завтра, — сказал я, как можно небрежнее. — К разговору с мамой нужно подготовиться.
— Точно? — она прищурилась.
— Обещаю.
— Спасибо. Я пришлю тебе адрес. Родители приходят около восьми. Сможешь?
Я вспомнил, что завтра вечером как раз возвращаются бабушка с Дятлом и я, пожалуй, буду счастлив свалить на часок из дома.
— Да, конечно.
Тоня попрощалась со всеми и ушла. Какое-то время мы все провожали её спину взглядом, после чего Артём ткнул «зависшего» Макса в плечо:
— Что, Котик, ничё так шортики?
— Может, я с мамой поговорю? — задумчиво сказал Макс.
— Нет уж, — торопливо ответил я и, с плохо скрываемой гордостью, добавил. — Она сама меня выбрала.
— Да ты особо губы не раскатывай, — одёрнул меня Артём. — У неё с суицидником больная зависимость.
— В смысле?
— Ну любовь такая, что до смерти, — он громко рассмеялся и снова стиснул свою подругу. — Вот, как у нас с Витей.
— Ребят, — в первый раз за всё время подала она голос. — Мы на концерт опоздаем.
Никита
С Трифоновым я познакомился чуть меньше года назад, но за это время он успел настолько прочно обосноваться в моей жизни, что иногда казалось, будто присутствовал в ней всегда. Вместе с его появлением всё очень сильно изменилось. Особенно я сам.