Твоя далекая звезда (Отпуск в тридевятом царстве)
Шрифт:
— Я все-таки поеду, — мягко возразил Бенвор, не желая обижать брата. — И в этот раз, наверное, не ждите меня раньше срока.
— Вот как? — удивился барон. — Ты начал привыкать к тому жалкому местечку?
— Да он там, наверное, влюбился, — ехидно предположила Веанрис.
— В кого? — возмутился Ланайон. — В дочку кузнеца? Только через мой труп! Я сам подыщу ему невесту.
— Дочке нашего кузнеца от силы лет семь, — рассмеялся Бенвор.
— Значит, дело вовсе не в девушке? — не отставала баронесса.
— Нет-нет, вы меня не так поняли, спохватился юноша.
—
— Вы все равно не поймете, — заявил он. — И я не смогу объяснить. Но ехать мне нужно срочно.
Ланайон переглянулся с супругой. Та нервно поерзала, положив руку на круглый живот. Глаза ее загорелись нетерпением.
— Никуда мы не поедем! — заметив это, отрезал барон.
— Не надо! — встрепенулся Бенвор. — Ну, хорошо, хорошо, будем считать, что я влюбился в дочку кузнеца. Все.
Он коротко поклонился даме и вышел из гостиной.
— Только через мой труп! — повторил барон ему вслед и недовольно сказал супруге: — А может, и впрямь женить его поскорее?
— Ланайон! — закатила глаза Веанрис. — Где ты найдешь в столице достойную твоего брата невесту, согласную на Сентин?
— Я и не собираюсь искать согласных на малое. Ему нужна партия с хорошим приданым и со своими землями.
— Верно. Твой брат и сам по себе будет желанным приобретением для любой девицы, и этим нужно пользоваться, — уверенно улыбнулась баронесса.
Бенвор осторожно выбрался на узкую, наполовину разрушенную галерею, обрамлявшую верхушку центральной башни замка. Чистое ночное небо было усыпано крупными яркими звездами. Юноша остановился, плотно прижавшись спиной к шершавым камням, и запрокинул голову. Здесь, на высоте, звезды не колыхались от поднимающегося снизу тепла жилых домов, и ясно мерцали в бездонной пустоте. Непостижимая глубина звездного неба неизменно вызывала у Бенвора странное чувство — чувство чего-то несбывшегося, какой-то странной ностальгии по тому, чего никогда не было. Как чья-то тихая песня в ночи над военным лагерем, как курлыканье улетающих журавлей… Но с недавних пор он видел звезды в ином свете, нежели раньше.
Капитан в очередной раз воскресил в памяти последний день в Сентине. После отбытия сборщика налогов Бенвор уже никуда не поехал, остался в доме. Он попросил Джелайну рассказать ему, наконец, об устройстве мира, а также о том, что она думает о его книгах. Гостья начала с книг.
— Прочитать их, конечно же, стоит, — заявила она, взяв со стола первый попавшийся томик. — Даже мне оказалось полезным получить представление о принятых в вашей науке суждениях. Но, не скрою, многие из них в корне неверны. Ну вот, например, у вас используется геоцентрическая модель мира. Да, Земля круглая, но это вовсе не плоский диск…
И пошло-поехало. Бенвор не успевал задавать вопросы, число которых росло как снежный ком. Увы, Джелайне не всегда удавалось ответить так, чтобы он понял все — по словам гостьи, ему были неведомы элементарные вещи, в ее мире знакомые даже детям. Но все-таки она старалась как могла — и окончательно лишила его покоя.
Это стало очередным откровением, потрясением. Простиравшийся между морями Великий Хорверолл оказался лишь куском большого острова, торчащего на относительном мелководье. Чтобы дать капитану представление о величине мира, Джелайна угольком нацарапала на полу схематичную карту всей Земли. Олквин был шокирован — его родина потерялась рядом с огромными материками и безбрежными океанами. А сама Земля, оказывается, была планетой — гигантским шаром, стремительно несущимся сквозь абсолютную пустоту вокруг Солнца — огненного сгустка еще больших размеров. И звезды — привычный с детства узор холодных искр на темном небосклоне — были ничем иным, как такими же пылающими солнцами, недостижимо далекими от Земли и друг от друга и, возможно, тоже несущими вокруг себя планеты с живыми мирами.
Когда рассказ Джелайны дошел до этого места, Бенвор ошеломленно предположил:
— Леди, так ваш мир — на одной из звезд?!
— Что вы, капитан?! — покачала она головой. — Расстояние между звездами — это один вид измерения пространства, а между параллельными мирами — совсем другой. Мы с вами живем на одной и той же планете, но в разных системах координат. Пространство беспредельно не только в видимых глазу направлениях, и систем в нем — бессчетное множество. Впрочем, отсюда мой мир недоступен так же, как и самая далекая звезда.
Олквин уже и не знал, о чем спрашивать, разрываясь сразу между несколькими темами. Но когда доходило до интересующих его подробностей, он тут же переставал понимать половину и огорчался.
— Мы можем только прыгать по верхушкам, — вздохнула Джелайна, вставая с пола, где они просидели больше трех часов. — Учиться следует с самых азов, капитан. Сами видите, стоит копнуть вглубь — и вы тут же запутываетесь в моих объяснениях.
Чувствуя себя расстроенным не столько из-за своего невежества, сколько из-за очевидного намека гостьи на то, что продолжения занимательной лекции больше не будет, Бенвор опустил голову, машинально катая уголек по нарисованной карте.
— Море и впрямь бывает несколько миль глубиной? — указав вдоль полосы воображаемого океана, спросил он. Джелайна кивнула. Юноша вспомнил себя переплывающим речушку рядом с Олквинау, и отчетливо представил себе, будто дно внезапно ушло вниз… Резко выдохнув, он поежился, чувствуя, как встают дыбом волоски на руках. Бросив взгляд на Джелайну, он заметил, что она внимательно наблюдает за ним, и торопливо встал.
— Вы боитесь моря, верно? — вопрос женщины был скорее утверждением.
— Я видел его близко всего один раз в жизни, — усмехнулся Бенвор. — Да, вот так сложилось. Хоть и живу на острове. Не боюсь, нет… скорее, меня тревожит его непредсказуемость. Знаю, обычно море тихое, но мне, к несчастью, довелось увидеть, как огромные волны за несколько минут уничтожили целый порт. Но я смотрю, вас это не удивляет. Вы говорили, мой двойник тоже не любит море. Занятно, правда?
Джелайна промолчала.
— А что он любит? — поинтересовался Олквин. Женщина замялась.