Твоя Мари. Когда ее не стало
Шрифт:
Говорят, что первый опыт чаще всего негативный. Не могу сказать такого о себе. Я получила то, на что рассчитывала – ну, во всяком случае, как я себе представляла это раньше. Денис оказался настолько хорош, что я поняла это, даже не имея опыта и возможности сравнить. Я не испытала никакого отвращения, никакой боли, никакой неловкости утром… Мне было так хорошо, что не хотелось открывать глаза. Можно ли было оказаться еще счастливее, чем я в тот момент? Пожалуй, нет.
Просыпаться в первое совместное утро и смотреть на человека, с которым у тебя это произошло, оказалось вовсе
И ведь он смотрел на меня таким взглядом всегда – до самого последнего нашего дня вместе, что бы я ни сделала. Он смотрел на меня как в самый первый раз…
Конечно, он не смог удержаться утром и повторил то, что было ночью, но я и не возражала. Было любопытно – как всё воспримется при дневном свете, как будет? И было хорошо…
Денис потом спросил, не жалею ли я, и мне было странно – о чём жалеть? Если бы я не захотела сама, то и не оказалась бы в его постели, не позволила бы прикоснуться ко мне. Нет, я ни о чём не жалела.
Почему всё так глупо закончилось? Почему, когда, в какой момент мы вдруг решили похоронить всё, что у нас было? Мы же были счастливы.
Да, не скрою, первое время даже после отличного секса я старалась избегать Дениса в обычной жизни. Словно стремилась свести наши отношения только к постели, чтобы не мучить себя разными мыслями. Вот там, в постели, мы подходили друг другу идеально, так, как будто были созданы друг для друга. Выбираясь же из-под одеяла, я думала: «А зачем что-то еще? Зачем что-то менять? Не хочу сложностей, не хочу никаких мыслей ни о чём. Не хочу думать, где он и с кем, когда не со мной – зачем? Нет, всё отлично и так».
Вела себя соответствующе – не замечала его в лекционном зале, не подходила в перерывах, никогда не садилась рядом с ним. Но если вдруг после лекции он молча брал меня за руку и вёл за собой, шла и не задавала вопросов. Это могло значить только одно – квартира свободна на несколько часов – или на всю ночь, но я крайне редко задерживалась у него до утра.
Он никогда не хотел отпускать меня, до последнего удерживал, не давая одеться, не понимал, почему я делаю это, когда можно проснуться утром вместе и вместе же поехать в институт. Но для меня это значило – «состоять в отношениях», а вот этого я и не хотела. Объяснять это Денису не хотела тоже.
Мне так было легче – вроде как нет никаких обязательств, мы свободные люди, если что-то случится, это не будет иметь ко мне никакого отношения. И к нему, кстати, тоже, потому что я не исключала и для себя возможность романа с кем-то другим. Думаю, Денис об этом догадывался, потому внутренне бесился особенно сильно.
Случайный секс с Валеркой не был попыткой вызвать ревность у Дениса – это мне было и не нужно, он и без этого заводился с пол-оборота, едва ко мне на лекции подсаживался кто-то из однокурсников, даже не имевших целью что-то личное. Вообще не знаю, как это получилось с Михеевым – видимо, сыграл свою роль алкоголь, который я довольно
Однако признаться во всём мне труда не составило, я даже не выбирала особенно момент, потому что не волновалась за последствия. Если бы Денис оскорбился моим поступком настолько, чтобы уйти, я бы и не расстроилась особенно, помня, что отношений как таковых нет, а потому нет ни правил, ни обязательств. Но он повёл себя иначе. Наверняка всё-таки испытывал как минимум досаду – тоже, нашла ведь, с кем, с Валеркой Михеевым, господи… Но виду не подал, только посмеялся и предположил, что теперь Михеев, как честный человек, обязан на мне жениться.
Мне не было смешно – я уже жалела о том, что сделала, и о том, какой неудачный объект выбрала для своего нелепого поступка. Нельзя обижать того, кто тебя любит, даже если при этом сама ничего к человеку не испытываешь.
Но этот мой демарш, видимо, дал понять Денису, что нужно нечто более сильное, чем секс, чтобы удержать меня рядом – раз уж я так запросто смогла лечь в постель с кем-то еще. Ну, и он нашел это более сильное средство, которое в один миг затмило мне всё остальное. Увидев выпавшие мне под ноги из шкафа будто случайно наручники и кляп, я поняла, что вот этого, наверное, хотела бы.
И не ошиблась».
Валерка стал мои злым роком, ей-богу. Много лет я о нем ничего не слышал, правда, как-то припомнил Мари ее странный роман однажды на даче, но причиной этому была музыка, которая и разбудила во мне эти воспоминания. Самого же Валерку я впервые за долгие годы встретил там, где вообще не ожидал и не был должен.
Была первая годовщина смерти Мари – апрель, погода отвратительная, с неба постоянно сыпались то снег, то дождь. Но мне и в голову не пришло отказаться от поездки. Я специально решил ехать после обеда, чтобы не столкнуться там ни с родителями Мари, ни – тем более – с Олегом.
Однако около могилы кто-то был. Я присматривался, но никак не мог узнать мужчину в темно-серой куртке, стоявшего спиной ко мне, ссутулив плечи и опустив седую наполовину голову. Никого мне эта фигура не напоминала.
Припарковав машину, я взял с переднего сиденья букет белых роз и вышел, хлопнул дверкой. На звук мужчина обернулся, и я с трудом и не сразу узнал Валерку Михеева. Да, потрепала человека жизнь…
– Здравствуй, – я протянул руку, и он, помедлив, пожал ее. – А ты как… здесь?
– Мать ее сказала, – глухо проговорил Валерка, снова устремив взгляд на памятник с выбитыми датами. – Случайно встретились на улице…
Я вошел в ограду и положил цветы так, чтобы их не снесло ветром. На небольшом постаменте лежал свежий букет желтых шаровидных хризантем – наверняка Олег приезжал сюда рано утром. Это были любимые цветы Мари, и он доставал их в любое время года и в любом месте, где бы она ни находилась. Я же с каким-то бараньим упорством всегда дарил ей белые розы, хотя знал, что она такие терпеть не может, и вот даже сейчас привез их, хотя в павильоне, где покупал, видел желтые хризантемы. Даже себе не могу объяснить, почему так делаю.