Твоя случайная жертва и бонус
Шрифт:
«Вчера вернулась из Сиэтла. Похоронила ее мать. Она называла меня доченькой раньше. Она целовала мне руки. Не ей, а мне. Потому что Кэт сука, которая жалеет и любит только себя. Весь мир должен вращаться возле нее. А перед смертью опять звала ее. Эту дрянь.
Я уверена, что гребанная русская матрешка даже не заметит, что ее матери не стало. Не почувствует».
Я вскочила с кресла, опрокинув его на пол и всхлипнула, меня шатало, я отступила от компьютера на несколько шагов и не чувствовала, как по щекам Ксются слезы.
Меня
– Ма…ма…
В коридоре послышался шорох. Словно кто–то повернул ручку двери. Я замерла. Зажала рот обеими руками. Скрипнула дверь, и я попятилась к ванной. Зацепила каблуком кабель от компьютера и тот упал с грохотом на пол.
Я смотрела на полоску света в открытой двери и как медленно движется в направлении меня чья–то тень. Вжалась в стену, схватив с прикроватного столика ножницы, зажала в кулак.
Когда тень шагнула в комнату, я закричала, зажмурилась. Чьи–то руки сжали меня, а я размахивала ножницами и орала, как ненормальная. У меня началась истерика, неконтролируемая паника. Почувствовала, как мне выкрутили руку, услышала как лязгнули ножницы об пол, а потом меня сильно тряхнули.
– Ксения! Открой глаза! Кошка, это я. Всего лишь я!
Открыла глаза и всхлипнула, на меня смотрел Иван Волин, и я порезала ему щеку ножницами. По его щеке стекала струйка крови.
Через секунду я уже рыдала у него на груди, всхлипывая, сотрясаясь всем телом.
– Тихо, девочка. Тихо, маленькая. Все хорошо. Это я. Всего лишь я. Не смог оставить одну. Сидел внизу пока не увидел, как ты уехала…поехал за тобой. Тшшш… Все хорошо. Теперь все будет хорошо.
У него совершенно другой голос, такой …низкий, тихий. А руки, они сжимают меня сильно, властно, защищая и жалея одновременно. Я прижалась к Иван всем телом. Меня все еще трясло, но внутри разливалась волна тепла. Словно в защищенном месте, словно рядом с ним не может произойти ничего плохого.
Я подняла заплаканное лицо и посмотрела ему в глаза.
– Она ненавидела меня! Все это время она меня ненавидела….
– Кто? Ли?
– Да! Она меня презирала…Писала в своем дневнике, как ненавидит… И моя мама…она мертва …о Господи….Иван!
Он снова прижал меня к себе, до хруста в костях, очень сильно, так что стало нечем дышать. Потом поднял на руки и вынес из квартиры.
***
Я нежилась в его объятиях, убаюканная звуком его голоса. Он что–то говорил мне по–итальянски, перебирая мои волосы, вытирая слезы с моих щек, укачивая, как ребенка. Я не сразу поняла, что Иван привез меня к себе, а когда поняла, то ничего не хотела спрашивать, я хотела, чтобы он был рядом. Вчера было много сказано в порыве страсти. И я говорила, и он говорил. Возможно, все это не настоящее, только всплеск похоти. Но почему тогда мне так хорошо в его руках, почему именно сейчас, когда внутри выжженная пустыня боли и разочарования, я ищу именно его руки? И именно в них я чувствую
Эти руки вчера ночью перекрывали мне кислород и эти руки оставили на моем теле синяки и ссадины… но именно эти руки подхватили меня, когда я падала.
Как же мне не хотелось стать одной из многочисленных побед Иван Волин, не хотелось волочиться за ним, как все эти женщины, которые роились вокруг него, словно течные сучки возле кобеля.
И сейчас он сидел в кресле, потягивал коньяк, а я разместилась у него на коленях, склонив голову ему на плечо, и чувствовала, как засыпаю. Как проваливаюсь в сон и мне хорошо…мне спокойно рядом с ним, как не было спокойно ни с одним мужчиной до него.
Мой мир сегодня перевернулся с ног на голову. И все, что я знала раньше, все, во что верила, вдруг стало совсем иным, вдруг показало свою уродливую изнанку. Мужчина, с которым я прожила несколько лет, изменял мне с лучшей подругой, а лучшая подруга, которую я обожала, ненавидела меня лютой ненавистью и желала мне смерти. Желала отобрать у меня то, что я имею.
Иногда те, кого ты знаешь долгие годы, оказываются совершенными незнакомцами. Враги очень часто слишком близко, так близко, что ты не видишь, как они спрятали за спиной нож, который готовы вонзить тебе в сердце, потому что в их глазах плескается любовь и живое участие, а на губах улыбка прячет оскал монстра.
– Боль проходит, Кэт. Это первые дни она очень острая, потом она станет похожа на вату. Иногда ты будешь чувствовать, что смотришь на мир сквозь нее, а иногда она будет исчезать.
– Почему ты поехал за мной?
Улыбнулся уголком рта и поправил мои волосы за ухо.
– Хотел знать, куда ты собралась.
– Ты всегда следишь за своими женщинами?
– У меня нет женщин, Кошка. И если мне нужно за кем–то следить, то всегда найдется человек, готовый сделать это за меня.
– Тогда почему ради меня сделал исключение?
Он смотрел мне в глаза очень долго.
– Потому что хочу знать о тебе все.
– Зачем?
– Ты задаешь много вопросов. Мы не у тебя на сеансе.
– Я тоже хочу знать о тебе все.
Нахмурился, а потом усмехнулся.
– Если ты узнаешь обо мне все, то ты будешь мечтать об этом забыть, как о страшном сне.
– А разве тебя можно забыть?
Иван взял меня за подбородок и провел большим пальцем по моей скуле.
– Нет, пока я тебе не разрешу.
Наклонился и прижался губами к моим губам…
– Мистер Волин, вас спрашивает офицер Заславский. – я не слышала, как вошел его секретарь и резко подняла голову, но Иван прижал меня к себе сильнее, не выпуская из объятий.
– Что ему нужно?
– У него ордер на ваш арест.
ГЛАВА 20
Иван оторвет ему голову. Возьмет обеими руками и повернет до хруста в шейных позвонках. Чико казалось, что он весь пропах липким, вонючим потом, и что от него за версту несет страхом, а Иван, как хищник, учует этот запах и все поймет.