Ты будешь одинок в своей могиле
Шрифт:
– Когда вы найдете ее, выдадите полиции?
– А вам хочется, чтобы я это сделал?
– Это не ответ. Выдадите или нет?
– Если я буду уверен, что она убила Дану Дэвис, тогда, разумеется, да. Но я должен сперва убедиться в этом.
– Вы еще сомневаетесь?.. – она кажется очень удивленной.
– Я не вижу мотива для убийства. Зачем ей убивать? Какова, по-вашему, причина? Скажите, и я, может быть, поверю…
– Мой отец распорядился выплачивать ей большую ренту, которую она сможет получить, когда проживет с ним два года. Это довольно значительная сумма. – Она поднимает голову, чтобы
– Вы думаете, что ваш отец мог начать бракоразводный процесс, узнав о ее отношениях с Беркли, и потому она убила Дану, когда та узнала о ее связях?
– Мне кажется, это не вызывает сомнений.
– Но у Беркли есть деньги!
– Недостаточно. Вы ее знаете так же хорошо, как и я. Она не хотела во всем зависеть от Беркли, во всяком случае, если этого можно было избежать.
– Вы сами знаете, что все это не выдерживает критики.
Теперь я не сомневаюсь, что кто-то скрывается за занавеской: я слышу чужое дыхание, чувствую легкую дрожь, пробегающую по спине.
– Будь миссис Серф так заинтересована в этих деньгах, она вернулась бы домой. Отправившись же к Бенвистеру, она только усугубила свою участь.
– Она не пошла бы к Бенвистеру, если бы не было чего-то более опасного для нее.
– Для человека, который не может ходить, у вас исключительная осведомленность, мисс.
– Да, – она спокойно смотрит на меня. – Поскольку я не могу ходить, то вынуждена принимать меры предосторожности… Надеюсь, вы извлечете пользу из тех сведений, что я вам сообщила. А теперь я хочу спать.
Она принимает прежнюю позу, потом снова приподнимается.
– Вы должны быть мне благодарны, ведь я сказала вам, кто убил вашего друга. А остальное уже за вами! – Она протягивает руку в направлении двери: – Франклин вас проводит.
– Если вы еще что-то узнаете о миссис Серф, сообщите мне. Вы же немало потрудились в этом направлении, – говорю я на прощание.
– Я больше не хочу разговаривать, – повторяет она и натягивает одеяло на голову.
Теперь я знаю, как обращаться с ней, и не собираюсь терять время. К тому же я устал. День был длинным, а ночь еще длиннее. Я быстро направляюсь к двери и, открывая ее, бросаю взгляд на двойные занавески. Они не шевелятся, но из-под них выглядывают кончики сапог, которые так любит носить мой друг Милс.
Я не задаю себе вопроса, знает ли Натали, что он там…
Глава 4
Погрузившись в свои мысли, я вздрагиваю от автомобильной сирены. Мне показалось, что взорвалась петарда. Я злюсь. Если я буду так пугаться проезжающего автомобиля, то мне лучше поскорее бросить свое дело и заняться преподаванием танцев благородным девицам. И чем больше я думаю над этой возможностью, тем больше она меня привлекает.
Я еду вдоль пляжа к своей хижине. На небе не видно звезд, и только луна светит, как огромная лампа. Песчаная дорога, нагретая за день солнцем, еще сохранила достаточно тепла, но легкий бриз, дующий с моря, освежает воздух, делая мои размышления более продуктивными.
После того как я покинул Санта-Розу, моим серым клеточкам пришлось немало потрудиться. И кое-что я понял.
Я мечтаю скорее попасть домой и, расположившись в кресле со стаканом
Вот и мой дом. Веранда открыта.
Когда мы вместе с мисс Болус уезжали отсюда, я погасил свет и закрыл дверь.
И вот дверь снова открыта, и горит свет.
Я размышляю, что если это будет продолжаться в таком же духе, мне придется бросить мою хибару и снять угол, чтобы спокойно выспаться. Но, может, это Керман вернулся из Лос-Анджелеса? Или Пауле срочно понадобилось поговорить со мной? Или Бенни вернулся из Фриско с новостями?
Легкий серый дымок выплывает из раскрытой двери. Дымок, пахнущий порохом. Я вспоминаю, как подскочил от сигнала на дороге, и снова чувствую себя плохо.
Двигаясь, как старик, который доживает последние дни, я подхожу к двери. Запах пороха гораздо сильнее внутри помещения. На ковре возле окна лежит пистолет-автомат сорок пятого калибра. Это прежде всего бросается мне в глаза. Потом мой взгляд переходит на кровать в глубине комнаты, и волосы начинают шевелиться у меня на голове.
На кровати лежит женщина в белой блузке и красных брюках… Анита Серф!..
У нее дыра во лбу, и кровь стекает на мою желтую подушку. Да, на такую подушку уже никто не решится положить голову…
Я медленно пересекаю комнату и подхожу к кровати. Женщина, безусловно, мертва. Сорок пятый калибр – это серьезная вещь. Это грубое, тяжелое и требующее твердой руки оружие… В глазах мертвой застыл ужас. Лицо залито кровью. Я не могу оторвать взгляд от мертвого тела.
И вдруг какая-то тень появляется на стене: силуэт человека в шляпе, нахлобученной на глаза, и с поднятой дубинкой в руке. Все происходит очень быстро. Я вижу тень, слышу свист дубинки и наклоняюсь, но немного запаздываю. Моя голова раскалывается, и это последнее связное впечатление.
Часть шестая
Глава 1
Лучи солнца пробиваются сквозь неплотно задернутые шторы, и на полу отпечатываются две светлые полоски. Воздуха, кажется, совсем нет: стоит такая жара, что запах цветов, проникающий извне, можно резать ножом. К тому же от меня исходит такой запах, словно я принял ванну из виски.
Мне тошно. Голова распухла. Кровать, на которой я лежу, слишком мягкая и жаркая. У меня в памяти, словно кошмар, стоит лицо женщины, залитое кровью и с дырой во лбу. От этого мне становится еще хуже.
В том положении, в каком я лежу, мне только и остается, что смотреть на пол. Глаза у меня не очень зоркие, но я все же различаю знакомый узор с небольшими проплешинами от сигарет, которые я часто раздавливаю о ковер. В углу, возле окна, вижу пятно, которое сделал как-то Бенни. Все это не бог весть какая информация, но она доказывает, что я нахожусь у себя дома, в своей кровати, а женщина с дырой во лбу… мне просто приснилась в страшном кошмаре, вероятно…
– Он мертвецки пьян, – произносит мужской голос, и я снова вздрагиваю, потому что это голос Брендона. – Что это за девчонка здесь, ты ее знаешь?