Ты для меня?
Шрифт:
Рядом красовалась ее ночная рубашка, которую Герман упомянул в условии.
В условии…
Черепная коробка грозилась обратиться в пыль, под напором тяжелых мыслей.
Что она получит, соглашаясь на предложение Давыдова?
Секс…только секс. А вот он — всю ее. Тело. Душу. А затем, растопчет, когда надоест новая игрушка. Ведь, верность…не для него.
Отчаяние затопило с головой. Угнетенная и дезориентированная, Лера совершенно потерялась во времени.
Не
Своего рода…выбор!
Действуя на автомате, натянула на чистое тело подготовленную ярко-розовую сорочку, расчесала волосы, и уже лечь в постель собиралась, когда мужчина, подобно урагану влетел в ее спальню. Дверь с петель не снес, и на том спасибо!
А как же — пойму твой отказ, если не придешь?
Испуганно сжала в кулачках край одеяла, настороженно наблюдая за ним из-под опущенных ресниц.
Почему, возликовала в глубине души?
— Значит, нет?
— Нет!
— Уверена?
Утвердительно кивнула.
Давыдов нервно мерил шагами помещение, время от времени пожирая ее гневным взглядом. Наконец, остановился. На скулах играли желваки.
Выглядел он очень даже устрашающе.
— Твои условия?
О, Господи! О, Господи!
Недолго думая, Лера подошла вплотную.
— Нет условий. Только вопрос. Очень-очень важный для меня. Если скажу «да», наши отношения будут свободными? Вообще без обязательств и претензий? Лишь…приятные моменты.
— Скорее всего. — Настороженно прищурился, не понимая, к чему она клонит.
— Значит, вопрос верности не обсуждается, и у тебя будут женщины на стороне?
— Не на стороне, Лера. Просто, кроме тебя. Будут еще, кроме тебя! Целенаправленно никого не ищу, но…всякое возможно.
Тихо, тихо! Выдрать ему клок волос…всегда успеется!
— Стало быть, от меня верности ты тоже не требуешь? — Говорить старалась как можно беззаботнее, хоть кровь, будто кислотой и разъедала сердце. — Выражаясь твоим языком, с кем хочу, с тем и тр*хаюсь?
Германа передернуло. Прямо лицо перекосило. Он отвел взгляд. Тяжело дыша, уставился в потолок. После непродолжительной паузы сообщил:
— Я буду удовлетворять тебя! С лихвой. Другой мужчина не понадобится.
— Я спрашивала не об этом…
Утробно зарычал, вновь срываясь с места. Лера же, замерла в ожидании ответа. Момент был решающим.
Разрешит на сторону ходить — значит, плевать ему на нее. Так, на разок…похоть удовлетворить.
Запретит — то и она окажется вправе потребовать верности. А это уже отношения, от которых он, как черт от ладана, бежит.
Давыдов очень хорошо это понимал. От того и бесился, точно зверь в угол загнанный. Еще мгновение, еще пара шагов, и он остановился.
И сердце Спириной вместе с ним.
— Нет, так нет! — Бросил небрежно.
А затем, вылетел из спальни еще быстрее, чем пришел.
Лера же, рухнула на колени прямо там, где стояла. Ноги уже не держали.
Черт, как больно!
Всхлипнула, не в силах более держать эмоции в узде. Слезы хлынули из глаз. Во рту стало горько — горько.
Почему он такой? Почему?
Сквозь раскрытую балконную дверь до нее донесся глухой звук урчащего мотора.
Машину из гаража выгнал?
Не веря собственным ушам, рванула на балкон.
Так и есть!
Едва пополам ни сложилась. Будто удар в солнечное сплетение.
Куда собрался? К Алине? Или, кого другого искать? Более сговорчивого?
Словно почувствовав чужое присутствие, мужчина повернулся, сталкиваясь с ее зареванным до неузнаваемости взглядом.
Секунда. Вторая.
Давыдов яростно стиснул зубы, и резко выжал педаль газа.
Взревел мотор, и автомобиль рванул с места.
Вот и все...
Кое-как, медленной шатающейся походкой Лера добрела до кровати.
Упав без чувств на мягкий матрас, свернулась калачиком, и беззвучно зарыдала, глотая соленые слезы. Трясло так, что зуб на зуб не попадал. Сложно сказать, сколько времени в подобном состоянии пребывала. Пять минут, или десять. Не суть. Но, когда почувствовала в комнате запах его парфюма, решила что бредит. Вскинула голову, вглядываясь в знакомый силуэт.
А, нет! Настоящий.
Злой и колючий. Но, реальный.
Вернулся!
Над ней медленно склонился, проводя дрожащими руками по ее щекам. Насухо стирая с них соленую влагу. А после, совершенно обескураживая, Герман опустился на корточки прямо у кровати, и уткнулся обжигающе горячим лбом в ее обнаженные колени. Отросшая щетина, точно наждаком, царапнула нежную кожу, заставляя покрыться мурашками.
— Не могу…так! — Прохрипел отчаянно. — Не плачь! Не надо.
Козел! М*дак! Скотина!
Вместо ответа из горла вырвался очередной мучительный всхлип.
— Ну, все. Все! — Колени опалило внезапной лаской — невесомым поцелуем. Затем, вторым. — Успокойся. Никуда не поеду…
— Почему? — Тихо-тихо, одними губами. — Зачем вернулся? Зачем?
— Т-с-с!
— Езжай! Тебя, наверняка, Алина заждал…
— Ступай, умойся. — Выдал спокойно, прерывая на корню зарождающуюся перепалку. Сам же поспешил распрямиться, и отойти в сторону.