Ты и небо

Егорова Алина

Голод победил. Инна забежала в ближайший к дому магазин, набрала более-менее съедобных полуфабрикатов и сыр; к чаю орехов, сухофруктов, меду. Придя домой, тут же отправилась мыть голову, чтобы потом, пока сохнут волосы, на скорую руку пообедать.

Телефонный звонок застал ее под душем. Мелодия со служебного номера. Надо ответить. Под настойчивые звуки «Мышиного короля» Инна кое-как смыла малиновый гель для душа, завернулась в полотенце и плохо вытертой рукой приняла вызов. Пальцы скользили, на экран падали капли, разговаривать было очень неудобно. Номер не из списка контактов, но набор цифр знакомый. «Дмитрий», – догадалась Инна.

– Слушаю, –

не сразу отозвалась она.

– Привет, – прозвучал отрывистый голос на фоне шума, – это Дима. – Пауза, затем ироничное: – Таксист.

– Привет, Дима, – ответила Ясновская, глядя на тянущуюся по полу цепочку мокрых следов. Теперь еще и пол вытирать!

– Я не смогу сегодня прийти. Прости.

– Не сможешь так не сможешь, – произнесла она равнодушно. В это время девушка могла думать только о том, как сильно чешется мокрая спина.

– Давай в следующий раз.

– Давай, – торопливо, со второй попытки влажным пальцем она попала на «отбой» и, поскользнувшись, вернулась в ванную.

Инна домывалась без всякого настроения, костеря себя на чем свет стоит.

«Не хотела ведь идти ни на какое свидание! Нет ведь, надо было бежать домой, роняя тапки, чтобы успеть начепуриться! Сейчас бы с девчонками гуляла. Вот и сиди теперь, Ингридка, одна! – Она посмотрела в мутное от пара зеркало на свои желтые в бальзаме волосы. – И в бассейн идти некстати – только волосы вымыла, потом опять их мыть. Ну, Дмитрий! Попадись мне еще на глаза!» – мысленно пообещала Ясновская своему несостоявшемуся кавалеру.

* * *

Шесть утра. Сонный Калининград. Полуторачасовая стоянка. Капитан Огарев встал сегодня в час ночи, чтобы отвезти пассажиров сначала в Храброво, затем на том же А-319 совершить посадку в Пулково. Домой ему предстояло попасть днем.

«Сразу спать!» – предвкушал Дмитрий. После бессонной ночи он всегда мечтал упасть в кровать и всласть выспаться. Почувствовать себя человеком получится лишь ближе к новой ночи, а на следующий день опять лететь.

Дима, пожалуй, впервые за все время своей летной карьеры пожалел о том, что из-за работы он мало что успевает. С друзьями-пилотами собраться удается не чаще чем раз в полгода. Билеты на концерт покупать заранее нет смысла – на это время обязательно выпадет рейс, да и вообще ничего заранее не запланировать. Хотел покататься на велосипеде, – выдернули в Якутск. Пригласил на свидание девушку – перед возвращением домой поставили еще одни Минеральные Воды. Было очень неудобно перед Инной. Он полчаса подбирал слова, прежде чем позвонить и сказать, что не сможет прийти. Когда прозвучало ее бесстрастное «Слушаю», он все забыл. Вышло скомканно и невнятно. Похоже, она обиделась.

У пилота Огарева не в первый раз срывалось свидание из-за работы. К этому он относился спокойно: первым делом – самолеты. Девушки понимали и терпеливо ждали. Не все, конечно, но Дима особо не расстраивался – то были по большей части не влюбленности, а так – симпатии.

А эта зацепила. Взгляд, улыбка, наклон головы, разворот плеч, жесты, очаровательная порывистость движений – все красиво, гармонично, неповторимо. В Инне-Ингриде есть что-то такое неуловимое, что невозможно передать словами, только почувствовать. Это больше, чем красота, какое-то обещание счастья, откуда-то взявшаяся уверенность, что рядом с ней будет светло и радостно.

«Как же это произошло?» – думал Дмитрий. Там, в кокпите, когда она вошла и посмотрела на него распахнутыми от удивления глазами, в них полыхнула вспышка, и дальше перед ним

словно включился экран, на котором Дима увидел историю.

* * *

Ночь растворилась в холодной утренней дымке, почти полный А-320 следовал из Петербурга в Читу. Большинство пассажиров спали, Инна сидела на своей станции в конце салона. Она любила длинные ночные рейсы за их размеренность и отсутствие суеты. Если повезет, можно закрыть глаза и погрузиться в свои мысли. На этот раз долго отдыхать не дали. Сигнал вызова. Восемнадцатый ряд, справа. Инна налила два стакана воды – а то зачем еще ее зовут?

– Чем могу вам помочь?

Дама, как принято говорить, элегантного возраста. Сколько Инна ни проходила по салону в этом рейсе, она не видела эту пассажирку спящей.

– Таблетку от головы, пожалуйста. Ужасная мигрень.

– Одну минутку! – Ясновская отправилась за аптечкой.

Оказав медицинскую помощь, Инна направилась к своему месту.

– Девушка! – тихо и как бы извиняясь, окликнул ее женский голос. Инна обернулась: двадцать четвертый «С», интеллигентного вида молодая женщина. Ей тоже не спится.

– Девушка, – тихо повторила она. – Моя дочь мечтает стать стюардессой. Не могли бы вы ей сказать, стоит ли стремиться в небо или нет?

Инна перевела взгляд на соседнее кресло, в котором с ногами устроилось худощавое существо в безразмерной толстовке. Растрепанные русые волосы, острый носик, смотрящие с восхищением лучистые глаза.

«Да это же я, только двенадцати лет!» – ахнула Инна. Ясновская подумала, не наваждение ли это? Иногда от накопившегося недосыпа она выпадала из реальности: закроет на минуту глаза и тут же видит сон о том, как обслуживает пассажиров; проснется и не понимает: это происходило наяву или приснилось?

– Можно автограф? – протянула ей яркий блокнотик и украшенный стразами карандаш тонкая, словно веточка, девичья рука.

От неожиданности Ясновская не сразу вспомнила свою подпись. Это было так трогательно, приятно и одновременно неловко. Инна почувствовала себя самозванкой – она ведь не знаменитость, чтобы давать автографы. Инна принялась чиркать в блокноте, сумбурно рассказывая о достоинствах своей профессии, а сама думала, когда есть выбор, стоит ли целенаправленно идти в бортпроводники?

Посмотреть мир, обрести множество знакомых, набраться впечатлений, в конце концов, покрасоваться в форме. По молодости можно и полетать в составе кабинного экипажа; покатать тяжелые тележки, пособирать по рядам мусор, побегать на вызовы. Должность-то далеко не министерская. Работа бортпроводника сводится к обслуживанию, хоть им и говорят, что они в первую очередь обеспечивают безопасность.

Кроме мнимой красивой жизни, хвастливо проиллюстрированной в соцсетях ее коллегами, есть еще другая сторона, о которой обычно умалчивается. Это ожидания. Когда подадут самолет, когда устранят неисправности, когда отвезут в гостиницу или не отвезут, оставят на борту. Ждать приходится много и часто в спартанских условиях. Заходишь в выстуженный за ночь самолет и, дрожа от холода, готовишься к рейсу. Держишь над печкой замерзшие пальцы, стучишь ногами, чтобы согреться, но какое там согреться?! Не превратиться бы в ледышку. Или же, наоборот, изнываешь от жары и духоты. Так часто бывает в южных странах, да и в отечественных аэропортах летом тоже случается. Пока борт не подключен к системе электроснабжения, кондиционер на нем не работает. Его могут не подключать долго, особенно при отсутствии пассажиров. Экипажи потерпят, они привыкшие.