Ты мой закат, ты мой рассвет

Субботина Айя

Когда возник вопрос о возможной беременности Очкарика - тупо разозлился, сорвал по живому пластырь с незажившей старой раны.

Потом тупо стало даже... хорошо.

А сейчас хочется только одного - чтобы с моей женой и нашим ребенком все было хорошо.

Все остальное - обычная материальная херня, на которую можно заработать.

Когда дверь палаты открывается, я тупо трушу сделать хоть шаг навстречу доктору. Первый раз в жизни ссыкливо сделать шаг и услышать, что все пошло по...

— Все хорошо, Антон.
– У этого мужика в белом халате вымученная улыбка.
– Придется беречься, но ребенок в порядке, ваша жена

тоже. Но будьте готовы к тому, что, возможно, большую часть беременности она проведет под присмотром врачей. Здесь.

Я выдыхаю и скупо, по-мужски, с благодарностью пожимаю ему плечо. Даже «спасибо» сказать не получается - так сдавило глотку. Можно выдохнуть.

Но выдохнуть особо не получается, потому что у меня уже буквально разрывается телефон. Сначала хочу на хрен его вырубить - завтра первый рабочий день после праздников, и, скорее всего, меня уже начинают ковырять по работе и всем тем делам, которые придется раскручивать и выводить на чистую воду на благо государства и налогоплательщиков.

Но на экране одно слово - Теща.

Я знаю, что у них с Очкариком до сих пор какая-то особенная связь и даже если все хорошо и прогноз не обещает никаких метеоритов в сторону нашей планеты, они все равно регулярно созваниваются - дважды в день и иногда чаще. И им всегда есть, о чем поговорить. Видимо сегодня, когда Очкарик не ответила, теща забила тревогу. И я - первый в списке, кому она звонит всегда, когда думает, что что-то случилось.

Я беру трубку и почти сразу немного отодвигаю его от уха, потому что у моей тещи, когда она волнуется, мягко говоря, не самый приятный голос.

— У Йени...
– Я даже не очень понимаю, что произошло с моей женой, потому что не силен в терминах.
– У нее что-то с плацентой. Была угроза выкидыша. Сейчас она в больнице. Все хорошо, но...

Она даже не дает мне закончить: сразу начинает приговаривать, бормотать, всхлипывать. Потом забрасывает вопросами, куда смотрят врачи. Потом еще что-то. Потом говорит, что уже едет, и на все мои попытки ее остановить мне отвечает уже телефон - долгим гудком и выразительным молчанием.

Через полчаса, когда мои нервы только-только начинают приходить в норму и я просто жду, пока Очкарик проснется и мне разрешат зайти к ней хоть на минуту, в коридоре появляется теща.

Но не одна.

А в компании моей собственной матери.

Она уже навещала Йени в больнице и мне казалось, что все прошло хорошо. Само собой, тогда я не знал того, что знаю сейчас. Главное не забыть устроить жене выговор с головомойкой, как только ей можно будет немного понервничать. Чтобы прекращала корчить из себя спасительницу домашнего очага и говорила обо всей херне, которую могут творить в том числе и мои родители.

Даже если - вынужден это признать - ее молчание спасло нам все новогодние праздники. Да и сегодня, когда узнал обо всем постфактум спустя неделю, устраивать разбор полетов уже как-то глупо.

Хотя я все равно собираюсь это сделать, но без крови и жертвоприношений.

Глава тридцать девятая: Антон

Обе «красавицы» держатся на расстоянии друг от друга, но каким-то образом умудряются разговаривать. Видно, что моя мать взволнована, задает вопросы, а теща нехотя, сквозь зубы, на них отвечает.

И потом они обе останавливаются напротив меня с немыми вопросами в глазах.

Я

пересказываю ровно то, что более-менее запомнил из слов доктора: проблемы с плацентой и прикреплением плода. Сейчас риска нет, но не исключено, что все это может повториться, поэтому, скорее всего, большую часть своего срока моя жена проведет в больнице под присмотром врачей.

Теща закрывает глаза, складывает ладони в замок, словно собирается помолиться.

Моя мать выразительно приподнимает брови, как будто ждет, что еще я не успел сказать.

— Как это случилось?
– опережает ее теща.

Говорю, как есть: что мы поехали смотреть участок, что я никого не похищал и не уводил силой, а все согласовал с ее лечащим врачом и даже вернул жену вовремя, почти минута в минуту.

— Антон, ты же взрослый человек!
– буквально взрывается теща.
– Зачем эти игры в павлина?!

— Какие игры?
– не догоняю я

— С этими красивыми жестами!
– фыркает мать Очкарика.
– У Йени есть хорошая комфортабельная квартира со всеми удобствами. Там полно места - хоть конем скачи! Вы могли просто переехать туда и жить там, по крайней мере пока она не родит - и ребенок не подрастет. Но нет!
– Теща вскидывает руки.
– Антону захотелось показать, кто в доме мужик! Плевать на безопасность, плевать на запреты врача - нужно доказать всем, кто в доме хозяин! Как же так - жена зарабатывает больше тебя!

— Ну-как закрыла рот, - встревает моя мать.
– Ты не на базаре.

— А тебя здесь вообще не должно быть!
– Огрызается теща.
– Тебе этот ребенок и моя дочь - кость в горле. Лучше бы не родила, да? Лучше довести ее до аборта, чтобы не дай бог на маменькиного сынка не свалилась непосильная ноша!

Я даже рот не успеваю открыть, чтобы сказать что-то в свою защиту, потому что эта трагедия разворачивается в полном масштабе вообще без моего участия.

— Все ваше чудесное семейство олигархов «забыли» упомянуть о куче проблем с головой у доченьки!
– повышает голос моя мать.
– Все всё знали и все обо всем молчали! Нашли дурака, который повелся на эти невинные глазки и щенячьи повадки, заманили разговорами о том, что вам от него ничего не нужно - только бы доченька была счастлива! А потом оказалось, что у доченьки проблемы с головой и таблетками, без которых она и дня прожить не может! И вместо того, чтобы поступить разумно и трезво, и не дать родиться ребенку, который - мы все здесь это знаем и понимаем - будет неполноценным, вы снова молитесь на счастье маленькой несчастной и раненой жизнь девочки!

— Невелико богатство отхватили!
– орет теща.

— Если больше никто брать не хотел - то очень даже велико.
– отбривает моя мать.

— А теперь, когда полезли закономерные проблемы, тебе хватает наглости являться сюда и обвинять моего сына в том, что он ставит под угрозу жизнь твоей дочери и ребенка?! Этого ребенка вообще не должно быть! Все это понимают! Даже ты!
– стреляет глазами в мою сторону, явно обиженная на то. что за все время я не вставил ни слова в ее защиту.
– Но когда случится то, что случится - виноват, конечно же, будет мой Антон, а не полоумная дурочка, которая два месяца добровольно травила себя таблетками и получила то, что должна была получить. У вас, олигархов, всегда так - виноват кто-то другой. Особенно, если он не ворочает миллионами. Да засуньте ваши деньги знаете куда?!