Ты — моя зависимость
Шрифт:
— Фарид, вроде не первый день со мною, откуда в тебе столько наивности по отношению ко мне? Чем ты думал, когда трахал мою жену на полу кухни в моем же доме??? — расстегивая пуговицы на пиджаке, увидел, как Фарид вздрогнул. — Первый раз всегда особенный, правда? Кажется, что попал в рай, что высшего наслаждения и не бывает! В особенности, когда сохнешь по чужой жене не первый год! — снял пиджак, стянул через голову галстук. — И этот адреналин, этот кайф хождения по краю лезвия возбуждал не меньше, чем сама Армина так сладко стонущая под тобой! Сама мысль, что трахаешь жену Каюма — самый сильный наркотик, который затягивает настолько, что теряешь чувство самосохранения.
Я
— Ты не тронешь ее! Слышишь!!! — Фарид попытался вырваться из тисков, но силы были неравны. — Побойся гнева Аллаха!
— А ты боялся? — закурил сигарету, подошел к нему, наслаждаясь паникой в глазах, отчаяньем. Выдохнул ему дым в лицо. — У меня есть доказательства ее измены и могу публично ее опозорить, унизить и развестись, отобрав все права на детей. Но это будет слишком просто, шаблонно. Нет, я буду ее ломать, каждый день, строить и опять ломать. Я буду ее трахать во всех позах, которые только существуют в Камасутре. Я буду с ней самим собой, перестав строить из себя до тошноты правильного мужа!
— Она тебя возненавидит!!!
— О да, я прям создан для того, чтобы меня ненавидели! — поднес окурок к обнаженной груди Фарида и затушил его. Фарид взвыл.
Зверь довольно урчал, но хотелось большего, хотелось не просто какого-то отпечатка. Оглянувшись вокруг, наткнулся на нож, лежавший рядом с Аидом. Глазами указал на него, мне подали.
Подошел к левой стороне, кончиком ножа выводил на его внутренней стороне руке кровавую букву А. Он орал. Это было действительно больно, это хуже, чем просто надрезать вены, я резал плоть без анестезии. Но никто из присутствующих не дрогнул, даже не моргнули, когда Фарид отключился. Наверное, достигли болевого порога.
Аид набрал ведро холодной воды и вылил на бесчувственное тело.
Он медленно приходил в себя.
— Если я выживу, я убью тебя! — прохрипел Фарид, фокусируя на мне взгляд.
— Вот именно, Фарид, если ты выживешь! — с диким оскалом поднял руку для первого своего удара. Человека в этом избиении признали бы неадекватным, его действия признали бы совершенные в состоянии аффекта, не осудили, принудили просто лечиться. Но я бил четко, бил так, что внутренние органы деформировались, разрывались. Бил с эстетическим удовольствием, ломая нос, сдвигая с места челюсть. Я словно восполнял пробелы своего вынужденного бездействия, своего контроля. Я выпустил на волю все самое темное, страшное, чудовищное, что было во мне!
— Отвезите его в горы, пусть подыхает, как собака! — вымыл руки от крови. Я был уверен в Аиде, он знал такие тропинки, о которых никто даже из местных не подозревал, поэтому со спокойною душой уехал домой. Впереди у меня была еще напряженная неделя, а потом… потом я мог вернуться к Арине и просто стоять рядом, как идиот.
Арина
Без Саида дни были похожи друг на друга. Когда он уехал, я только на третий день поняла, что в этом доме все доведено до автоматизма, лишь дети вносили какие-то коррективы, но не настолько, чтобы выбить из привычной колеи. Ниама, мать Саида, отказывалась от предложенной помощи, настоятельно рекомендовала отдыхать, гулять во дворе да развлекаться с младшим поколением. Невестки тоже были заняты домашними делами. Ашот и Зарим
Провела рукой по корешкам книг, которые стояли на полках шкафа в комнате Саида. Здесь не было никакой системы. Рука потянулась к потертой Библии и Корану. Судя по обложке последнего, его часто читали. Интересно кто? Саид не производил впечатление сильно верующего, да еще с его деятельностью…
Из Корана выпало несколько фотографий и упали к ногам. Поспешно нагнулась, повернула изображением вверх и застыла. На меня смотрел Саид со счастливым, беззаботным выражением лица, его глаза даже через фотографию излучали любовь, нежность. И то как трепетно он прижимал к себе маленькую девочку, говорило о том, что это было для нее.
Девочке было года три. Она лучезарно улыбалась, обхватив шею Саида своими ручонками. Я поняла, что это его дочь. Та, которую все думали он убил сам, та, которая до сих пор живет в его черном сердце. Он ее не отпустил и вряд ли отпустит. Если только ее кто-то не заменит.
Остальные фотографии были с семьей. Впервые увидела его жену.
Красивая, типичная восточная девушка. Она скромно стояла возле его плеча, в глазах читалась уверенность в завтрашнем дне, полное довольство своей жизнью. До приезда сюда, в дом среди гор, я шаблонно думала, что женщин тут ни во что не ставят, что они на уровне обслуги, без права голоса. Однако наблюдая за отношениями Ашота и Зарима к своим женам, ничего кроме уважения, любви, понимая не увидела. Может быть у кого-то и были мужья тираны, но вряд ли это относилась к мужчинам с фамилией Каюм.
Рассматривая девушку с фотографий, которая уже держала маленького мальчика на руках, улыбалась доверчиво Саиду, а возле него было еще два мальчика, девочки не было, почувствовала укол ревности. Да, я ревновала. Положив фотографии и книги на место, подошла к окну, но образ черноволосой девушки не выходил из головы. Сжала зубы, а воображение рисовало идеальную картинку семейного ужина. Сжала спинку стула, представляя, как он жадно ее целует, как он торопливо ею овладевает и рычит, дико, утробно, довольно. Нет!!!! Это мой зверь!!! Мой!!! В груди стянулся узел ярости и бешенной ревности. Взяв кофту, выбежала во двор, глотнув свежего воздуха. Но сердце продолжало бешено биться.
— Здравствуй красавица! — подпрыгнула от неожиданности. Во-первых, дома я была одна, женская половина с детьми ушли к какой-то родне по случаю какого-то семейного праздника. Во-вторых, это был незнакомец. Ну, как незнакомец, на прогулках я видела его на улице. Видела, как горели его глаза. Ашот постоянно мне шипел на ухо, чтобы я не глазела по сторонам, а скромно шла с опущенными глазами. Никто из местных со мною не пытался заговаривать, подружиться подавно, для них я была птицей дивной. Даже платок на голове не мог меня поставить в один уровень с местными девушками.
Я по привычке смотрела со вскинутым подбородком вверх, не отводила глаза в сторону, иногда открыто улыбалась.
— Дома никого нет! — испуганно произнесла, скрещивая на груди руки.
Мужчина жадно меня пожирал глазами, под его горящим взглядом рукой коснулась не прикрытой головы. Темный взгляд вспыхнул адским пламенем. Вздрогнула. Что-то подобное я видела в глазах Саида. Ничего хорошего это не означало.
— Я пришел к тебе!
— Зачем? — взяв себя в руки, скрывая свой страх. — Я вас не знаю, общих дел у нас с вами нет.