Ты — моя зависимость
Шрифт:
— Саид, нужно жить… Как-то. Найти в себе силы. Я, как никто понимаю сейчас твою пустоту. Я помню по себе, что значит быть мертвым, будучи живым. Но посмотри на меня, я до сих пор дышу!!!
Я научился дышать без нее!!! — он подошел к кровати и сел рядом, беря меня за руку. Я смотрел в окно. Почему в самые тяжелые минуты сияет солнце? Почему нет грозы, проливного дождя, шторма на море??? Почему все там за окном радуются жизни и ни о чем не думают???
— Я хочу знать, кто это сделал! — медленно повернул голову. Ахмет Рамзанович долго смотрел мне в глаза.
— Саид,
— Я хочу знать, кто это сделал! — механически повторил, смотря на отца неподвижным взглядом. Если после смерти Аиши я понимал свою темноту, то сейчас…голос старухи заскрежетал в голове: «… потом будет темнота в твоей душе…Дьявол станет твоим другом!». Я найду этого человека, это и станет моей целью, которая поднимет на ноги даже в самых удручающих прогнозах. Я сам лично найду и посмотрю в глаза, прежде чем тот сделает последний вздох.
19
Армина
Поставила перед Саидом кружку зеленого чая. Он безразлично взял ее и не скривившись выпил сразу половину, так и не подняв глаза от планшета. За последние два года его привычки изменились, вместо кофе по утрам зеленый чай, вместо ненормированного рабочего графика сейчас все строго по часам, к нему записывались на прием за полгода. Люди хотели с ним поговорить, замолвить словечко, о чем-то просить, но все было строго по записи два раза в неделю всего три часа. Вместо тяжелого бокса, штанги Саид теперь больше бегал по утрам, плавал или просто долго гулял. А еще он почти всегда молчал.
И его молчание стало самым страшным из побочек после ранения.
Если раньше вежливость, холодность были для публики, то теперь равнодушие и безучастие были и дома. Что зажигало хоть на время его глаза, были дети. О личной жизни мужа можно было только догадываться.
Арина… я первый и последний раз увидела Саида потерянным, когда ее тело кремировали и развеяли прах в Эмиратах. Он смотрел на пепел пустым взглядом, человек еще не понимал, как ему дальше жить, почему он до сих пор живет, а та нет… Я тогда подошла к нему, просто стояла рядом, думая, что хоть таким способом Саид поймет, что не один скорбит по этой девушке. Но он прошел мимо, не заметив мою молчаливую поддержку, словно меня и не было рядом.
Потом у нас состоялся разговор, который в очередной раз доказал мне, что Каюма я никогда не пойму.
— Армина! — мы были в кабинете его отца, дети уже спали, часы отбили полночь. — Арина просила тебя отпустить! — сказал тихо, а сам смотрел в окно, словно и не он участвовал в беседе. Я вздрогнула. — После всего случившегося хочется, чтобы меня оставили в покое. Навсегда. Она хотела, чтобы ты встретила человека, который тебя полюбит, и ты сама ответишь ему взаимностью.
Но… я совсем растерялась. Всю жизнь думала, что все мои дни-ночи, мое время принадлежит мужу. Так воспитали, так постоянно говорили после свадьбы и сейчас, когда широко открывают дверку золотой клетки, очень сомневаешься, а хочется ли действительно тебе на эту свободу.
— Армин, я не собираюсь бросать тебя на произвол судьбы. Ты можешь оставаться под моей фамилией, даже если хочешь — жить со
— А ты?
— Я? — он наконец-то посмотрел на меня. И голубые глаза никогда не были настолько безжизненны, без единой мысли, без какого-либо желания жить, что-то делать. Он не ответил, вновь отвернулся к окну, превращаясь в живую статую.
Он обнимал меня. Никогда не думала, что быть любимой и любить без страха — это легкость, это ощущение, что крылья за спиною. Мы смотрели друг на друга и не верили, что хэппи энд может быть в нашей истории.
— У меня в голове сплошная сумятица! — Фарид тихо рассмеялся. Он сбрил свою бороду, он смотрел живыми, веселыми глазами. Он отошел от криминала, у него оказывается есть диплом по экономике и сейчас работал в одно фирме. Пока простым менеджером, но глаза горели, значит добьется многое.
— Ага, у самой как-то в голове все смутно укладывается! — прижалась теснее к его груди. Мы с ним встретились после выписки Саида из больницы, когда вернулись в Россию. В городе была напряженная обстановка, все ждали новостей о состоянии Каюма, ведь сложно было поверить, что Хищник будет вечно сидеть в своем логове и зализывать раны. Саид действительно месяца два вел затворнический образ жизни, отказывая всем и вся в телефонном разговоре и встрече.
Но при этом, пока он находился в депрессии, так психолог определил его состояние, на что мы с Ахметом Рамзановичем усмехнулись, режим тотального контроля сохранялся, на его территории бунта, хаоса не было.
Мы с Фаридом встречались. Проводили вместе время, были даже с детьми. Мы не оглядывались испуганно через плечо. О нас Саид знал.
Может быть из случайной встречи, которая случилась возле торгового центра, когда мы заходили, он выходил. Каюм никак не отреагировал, лишь приподнял вопросительно бровь. Может за нами следили и доносили ему.
— Теперь мы можем быть вместе!!! Я наконец-то получил повышение, правда не в этом городе, но какая разница, главное, что теперь будем рядом: ты, я и мальчики. Я, конечно, в шоке от поведения Саида за последнее время, но он неплохой парень оказывается!!! — я смотрела Фариду в глаза, они радостно сияли. — Кто мог подумать, что ранение вставит ему мозги на место!
Я не обольщалась. За внешним спокойствием всегда скрывается бешеная натура. И дикий зверь никогда не станет домашним питомцем. Может быть сейчас не было такой активной политики террора и преследования, но то, что Саид вдруг стал паинькой, в это верилось с трудом.
Он наблюдал, как суетливо складывала вещи. Стоял в дверях спальни, прислонившись к косяку и наблюдал. Волнение, предвкушение будоражили нервы.
— Армина, успокойся, если что-то забудешь, это можно купить в магазине! — его сухой голос отрезвил. Улыбнулась. Действительно, чего суетиться из-за вещей.
— Как только мы устроимся, я заберу детей! — быстро глянула на Саида через плечо. Он все так же стоял возле двери, задумчиво теребя цепочку на шее, вернее небольшой кулон, в котором поместили ту самую пулю, пролетевшую сквозь Арину и застрявшую в Саиде.