Ты моя жена. Настоящая
Шрифт:
Он уезжает, а просто иду по тротуару. Не смотрю по сторонам, просто иду.
Все мои мысли о Давиде.
Это он из-за меня? Но зачем?
Опять необдуманные поступки… Когда казалось, что уже все, все успокоилось. И вот опять. Давид…
Звонит телефон. Вика.
— Привет, сестра, — кричит она в трубку. — Я вернулась. Увидимся?
— Да, — мне не мешало бы отвлечься.
Договариваемся встретиться в кафе.
Вика влетает и бежит ко мне. Я встаю и мы обнимаемся
— Сколько мы не виделись! — восклицает она. — Ты похорошела! — подмигивает. — С Давидом? Как у вас?
И я не в силах переживать все это в одиночку, рассказываю Вике. И про яхту, и про Дактифа, и про Давида в больнице, и про следствие.
— Нифига себе у вас дела, — присвистывает Вика. — Охренеть, сколько наворотили, пока меня не было рядом. Хм… значит так. Ты уже дала им ответ? Не торопись.
Удивленно смотрю на нее.
— Давай решим, сколько попросим за твою помощь, — она по-деловому отодвигает чашку кофе и достает ручку из сумки. Распрямляет салфетку.
— Ты чего? — хмурюсь я.
— Чего? — смотрит удивленно. — Им нужна твоя помощь. Они сейчас любую сумму заплатят. Вот и отомстишь ему. Он ведь пользовал тебя, Вась, не забывай. Сколько он тебе слез принес?
— Перестань, — я достаю деньги и кладу их на столик. Встаю, чтобы уйти.
— Ты чего? Куда ты? Это шанс же! Вот дурная!
Дальше я уже не слышу. Выхожу из кафе и, спрятав голову в капюшоне, бегу к метро.
Проходит неделя.
Самая долгая неделя в моей жизни.
Весь день и всю ночь я жду звонка. Ведь разница во времени. А вдруг они и ночью позвонят?! Звонок телефона на максимуме, чтобы, даже если я усну, он бы разбудил меня.
Тигран звонил всего два раза. Сухо рассказал об обстановке, передал привет и слова благодарности от Давида. И все.
Последний звонок от него был два дня назад. И с тех пор тишина.
Мы созванивались с родителями Давида. Но они знали не больше меня.
Я чувствую, что мои нервы на пределе. Любой шорох — и я вздрагиваю. Звонок телефона — и я перестаю дышать.
Сколько это еще будет продолжаться? Сколько?!
От бессилия бью подушку кулаками, а потом реву в нее.
Сижу дома, боясь пропустить что-то важное. Никого не хочу видеть. Ничего не хочу.
Не помню, когда я ела в последний раз. Но раз жива значит ела.
Опять проверяю телефон, как будто могу пропустить звонок.
Падаю на кровать и утыкаюсь в подушку. Так и лежу, пока не проваливаюсь в пустоту.
Нет, Василиса, не спи. Нельзя. Пытаюсь очнуться, но силы покинули меня. Сказывается напряжение этих дней.
Я больше не в силах бороться со слабостью, накрывающей меня.
И мне снится сон. Впервые за эти дни!
Такой яркий и красивый сон.
Море. Синее бескрайнее море. Песок и мы с Давидом идем по нему. Волны омывают наши ноги.
Мы оба в белой одежде. Держимся за руки. Я чувствую как будто по-настоящему тепло руки Давида. Его пальцы.
И вдруг навстречу нам бежит… Любимчик? Это же он!
Я смотрю на Давида и он улыбается мне в ответ.
Любимчик уже у моих ног, встает на задние лапы и цепляется за меня. Лижет руки.
Я смеюсь. Во сне смеюсь. Хотя, мне казалось, что я уже забыла, как это делать.
Любимчик отскакивает и начинает прыгать, радостно виляя хвостом. И лает. Громко, задорно.
И лай такой. Как будто я слышу его вживую.
Какой яркий и насыщенный сон.
И опять лай.
Да что такое?! Почему он такой реальный?
Я брежу?
С трудом приподнимаюсь и открываю глаза.
И трясу головой. Что за…?!
Это же и правда Любимчик! Живой! И он здесь!
Глава 21. Василиса
— Ты как тут оказался? — Любимчик лижет мне руки, а я чешу ему за ухом, но оглядываюсь по сторонам. Он же не мог сам сюда прийти. Кто впустил его в дом?
Замечаю силуэт в дверном проеме. В комнате все еще темно, но я там точно кто-то стоит! Я вижу его.
Собака сразу же замолкает. Садится рядом и тихонько скулит.
Я встаю с кровати и иду к двери. И фигура делает шаг в комнату.
В полумраке я легко различаю.
— Давид, — вырывается у меня и я не могу отвести от него глаз.
Давид проходит в комнату и подходит совсем близко.
Я с ужасом вижу, что у него перебинтована рука до локтя. А лицо… Что с ним? У него на лице несколько белоснежных пластырей, которые сейчас в свете луны слепят.
Слезы собираются в глазах и, когда я моргаю, первая слезинка уже стекает по щеке.
— Давид, — шепчу я и падаю ему на грудь.
Сильные горячие руки прижимают меня к себе. Он трется колючей щекой о мою скулу.
— Как же я скучал, Василиса, — произносит он. — Ты ждала меня. Знаю, что ждала.
— Давид, — я уже не сдерживаюсь и реву. Произношу слова сквозь всхлипы. — Давид, ты вернулся. Насовсем? Что с тобой? Что они сделали? Давид, зачем ты? Я так переживала. Давид…
— Ну, тихо-тихо, — чуть усмехается он. — Ты меня добьешь вопросами. Все хорошо же. Я вернулся. И даже не надейся, что тебе получится избежать наказания за свои проступки.
Я вытираю слезы и улыбаюсь.
Давид. Все такой же.