Ты полюбишь

Белова Дарья

— Я сам, честно говоря, не понимаю. Даже перепроверил данные, что скинули. Ошибок нет. Потом позвонил в комитет. Меня там мягко послали, цитирую “ошибки в письме нет, победитель тендера — не вы”.

— А кто? Выиграл кто? — повышая голос спросил Саша.

— ТрансСибКом.

— Широков?

— Он. Неужели этот гаденыш с кем-то из тендерного комитета связан?

— Кто знает, Степ, кто знает. Мы тоже не белые и пушистые. Но я был уверен…

— Я тоже. Нам же Алмазов гарантировал… — расстроено говорит Степан Сергеевич.

— Степ,

тебе не больше, чем мне известно, что никогда никто ничего не гарантирует. Лет пятнадцать назад — может быть. Но не сейчас.

— И что дальше?

— Дальше? А ничего. В отпуск пойду. За*бался. Или ты хотел сначала?

— Да нет, недавно вот был. Ну а с тендером то что? Там хорошая прибыль была бы. Даже очень хорошая.

— Да хер с ней, Степ. Мы все равно были и остаемся лидерами.

— Тогда я пошел. Уф, может все-таки пару денечков и возьму. Семью не видел две недели с этими расчетами… — говоря уже себе под нос Степан Сергеевич вышел из кабинет.

Саша снова откинулся на своем кресле и закрыл глаза. Знал ли он о том, что проиграет тендер? Нет. Безусловно нет. Даже наоборот. Был уверен в своей победе. Ведь он лучший. Его компания лучшая. Его предложение лучшее. Но видно что-то пошло не так. Саша не знал, что именно. Но это, как ни странно, его ни капельки не расстроило. Было бы это хотя бы пол года назад, он бы этот комитет на уши поставил, подключил все свои связи которые можно использовать, а которые только в исключительных случаях, но добился бы пересмотра тендера. Александра Ярского нельзя так просто кинуть. А сейчас… Сейчас он просто устал. Ему нужна рядом лежащая Полина, мирно спящая у него на плече. Желательно залюбленная и зацелованая. Его.

— Ярский, — ответил Саша на входящий звонок.

— Какой прекрасный сегодня день, не находишь? — наигранно радостно сказал собеседник на том конце несуществующего провода.

— Вообще был прекрасный. До твоего звонка. Что тебе надо, Широков?

— Захотелось услышать голос проигравшего.

— Хм… и по-твоему я должен уже быть накидавшимся, без возможности связать пару слов от горя?

— Хотелось бы конечно, но, вижу, речь у тебя связная и вполне логичная.

— Повторяю вопрос, Широков, что тебе надо?

— Ну раз мои ожидания не оправдались по поводу твоих расстроенных чувств, то тогда уж восстановить справедливость.

— По ходу накидался ты. Что за чушь ты несешь?

— Не чушь, Ярский, я несу истину, — холодно засмеялся Андрей. — Ты думаешь, проиграл, потому что не те цифры указал? Мало комиссии заплатил? Неа. Бл*ть, даже жалко, что я сейчас не увижу твое лицо. Ну да ладно…

— К сути уже можно переходить, Широков. Твои мысли по древу мне не интересны.

— К сути, так к сути. Ты проиграл, потому что мои цифры оказались выгоднее твоих. Вопрос: как я узнал, что ты отправишь в комитет? Ответ: спроси свою шлюху.

— Что?

— Эх, видел бы ты ее глаза,

когда она металась, как загнанный зверек. Боялась тебя. Ну или меня. Выяснять не стал. Хотя зрелище было очень завораживающим.

— Полина?

— Она самая. Ты знаешь, я ведь до последнего сомневался, что она мне пришлет твои цифры.

— И прислала, — утвердительно сказал Саша. — Ты ей за что-то мстишь? Что она тебе сделала?

— Она? Да шлюха она. Де-ше-ва-я шлю-ха, — по слогам произнес Андрей. — Да, чуть не забыл. Бонус тебе отправил на почту. Так сказать, приз проигравшему. Или лучше будет звучать “утешительный приз”, а? Посмотри на досуге. Там такое видео, закачаешься!

Широков первый сбросил звонок. Саша же медленно и аккуратно положил телефон на стол. Он никогда не любил резких и громких движений. Это только раскручивало гневную спираль, сидящую внутри, нежели помогало сосредоточиться. И рассмеялся. Зло, с нотками отчаяния и боли.

— С*ка!

Звук входящего сообщения прозвучал как набат, который не предвещает ничего хорошего. От этого звука мурашки расползаются по всему телу. Зловещая тишина, которую нарушают какие-то две ничего не значащие ноты, въедающиеся в голову, где повторяются, как заевший магнитофон.

Саша навел курсор мыши на новое входящее сообщение с большими буквами в названии “Развлекайся”. А дальше было видео, которое никак не должно было попасть на глаза Саше. Но вестись на поводу у шантажистов, значит, включиться в его игру, где только он и будет победителем.

Когда человек обжигает руку или режется об острый предмет, он моментально одергивает руку от источника боли. Почему? Виной тому нервные окончания. Они дают сигнал мозгу о том, чтобы привести мышцы в действие и одернуть руку.

У Саши было ощущение, что его режут и поджигают одновременно. Но он не может убежать от этого. В мозг не поступает сигнал о спасении. С каждым кадром на видео его порезы становятся глубже, его душу жгут каленым железом. Вот только душа не может подать сигнал. И он не может убежать от этой боли, не может одернуть себя. Она внутри. Нестерпимая боль внутри.

Его Полина ТАМ с ним. Артем? Да, это определенно он. Они никогда не были друзьями, да и приятелями можно их назвать с сильной натяжкой. Скорее редкое взаимовыгодное сотрудничество. Не более. Но от этого не становится легче. Это бл*дское платье, бордельные портьеры.

У Саши не возникло мысли, когда было снято видео и зачем? А главное для кого? Он как настоящий мазохист досмотрел видео. Когда уже не осталось никаких сомнений, что на видео ОНА. Та, которая должна была быть его, от начала и до конца. Которая должна была лежать рядом с ним и тихо спать, досматривая свои сны. Она действительно стала его морем, в котором он все-таки утонул. Когда она трахалась с другим.

Глава 37.

— Юля, — обратился Саша к своему секретарю, — Афанасьеву ко мне позови.