Ты снова станешь моей
Шрифт:
Я умираю и возрождаюсь. Я плавлюсь, словно воск на огне. Я окончательно теряю голову. Я влюбляюсь, влюбляюсь, влюбляюсь все сильнее.
Я и помыслить не могу о том, как буду жить теперь без него.
Но за всю долгую, и в то же время пролетевшую, словно один миг, неделю, самую счастливую неделю за всю мою жизнь, мы с ним ни словом, ни полсловом ни намеком не касаемся темы любви.
– Хочу тебя, Ви... С ума схожу по тебе... Пиздец, как меня ведет от тебя... Раскройся. Повернись вот так, прогнись…Покричи немного
Я все это слушаю, впитываю, выполняю. Меня заводит все, абсолютно все, что бы он мне ни говорил и ни делал. И я хочу его постоянно, просто день и ночь готова отдаваться ему. Не только в отеле, но и в безлюдных общественных местах.
Иногда таких красивых, что просто захватывает дух.
Несколько раз он брал меня на пляже, когда мы снова купались в темноте. Инициатива исходила от меня, незакрытый гештальт, и Демьян с легкостью ее подхватил.
Поимел меня прямо посреди морских волн, поддерживая перед собой на руках, а потом еще раз на теплом, не успевшим остыть за день, песке.
После этого мы долго лежали с ним просто так и разглядывали раскинувшееся над головой бескрайнее звездное небо.
Смеялись и болтали с ним ни о чем. О разной ерунде, ничего не значащей, но приятно волнующей, потому что она делала нас немного ближе друг другу.
Однажды мы вновь решили взобраться по узкой тропе на поросший деревьями внушительный горный массив.
Шли довольно долго. Но зато какой шикарный вид открылся в награду за все усилия перед нами. Волшебный просто. Вид на бескрайнее море с россыпью прибрежных валунов, на кажущуюся совсем маленькой с такого расстояния полоску песчаного пляжа.
Солнце, воздух, свобода и никого во всем мире, кроме нас двоих.
Я с восторгом крутила головой по сторонам, стараясь запомнить, отложить, впитать все, до самой мельчайшей детали. А Демьян, как выяснилось совсем скоро, смотрел все это время исключительно на меня.
Прервав мои восторги и не дав мне в полной мере насладиться видами, он затащил меня в какую-то расщелину между скал и повернул к себе спиной. Забрался ладонями под топик, и принялся чувствительно и крайне возбуждающе ласкать мою грудь.
А когда дрожь желания затопила и стоны возбуждения начали один за одним срываться с моих губ, он рывком спустил мои шорты с трусиками вниз, к самым коленям. Слегка прогнул меня, заставив облокотиться ладонями о шершавый, пахнущий морем камень. И, разведя мои ноги шире, ввел в меня свой твердый, внушительный по размеру член, горячо и собственнически заполнив меня всю.
Он трахал меня среди всей этой красоты, а я стонала и кричала, и срывалась следом за ним в эту пропасть, чтобы потом, едва не искусывая губы в кровь, взорваться и воспарить вместе с ним к порочным, но таким сладким и нереально прекрасным, одним на двоих небесам.
…
Наверное, я бы и дальше оставалась
Но он, слава богу, этого не делает и мне удается сохранить нетронутыми остатки своей самостоятельности и независимости.
Общаясь так, будто не происходит ничего особенного, и это всего лишь очередная развлекательная поездка, мы доезжаем до аэропорта, проходим регистрацию и едва устраиваемся в самолете, как оба начинаем дремать.
Ночь выдалась бессонной, благодаря стараниям Демьяна, а потому в сон тянет нереально.
Я даже рада, что так, и не придется изводить себя мыслями, что с нами будет по прилете. А еще я немного стесняюсь смотреть Демьяну в глаза, потому что сегодня я рискнула и сделала это. Я…я…попробовала и теперь знаю, какой его член на вкус и что именно чувствовала та девушка, Карина, которая делала ему минет при нашем первом, таком ярком, но до милисекунды порочном, знакомстве.
Сегодня ночью я дошла до такой степени раскрепощенности, за которой уже почти ничего не осталось. Я, по его недвусмысленной, произнесенной крайне возбуждающе просьбе, опустилась перед ним на колени, раскрыла губы и приняла в рот его твердый, красивый, так возбуждающий меня член.
И к своему позору, сейчас же потекла от этого.
От крепких рук Демьяна на моей голове, сжимающих и не дающих отстраниться, от его хриплых, почти рычащих животных стонов.
– Ви, бля, пиздец…, - выдыхал он, а я двигалась губами по всей длине, едва не захлебываясь слюной и кайфовала, кайфовала, улетала.
Если бы мне кто-то сказал, что я могу кончать только от этого, даже не прикасаясь особо к клитору, я бы рассмеялась тому в лицо. Но с Демьяном я кончаю, не прилагая к этому совершенно никаких усилий.
И даже сейчас, в самолете, стоит нашим бедрам слегка соприкоснуться, как меня охватывает новый, нестерпимый жар порочного и какого-то ненормального по отношению к нему вожделения.
Я задыхаюсь в этих чувственных волнах и посильнее прикрываю глаза, буквально приказывая себе абстрагироваться и не думать, не думать, не думать...
…
– Дашка встречает, - выпаливаю я и задвигаю усиленно отрепетированную в самолете речь. – Все, Демьян, мне пора, спасибо за чудесную поездку. Увидимся как-нибудь.
Встаю на цыпочки, невесомо касаюсь его щеки губами и быстро, пока он не сказал ничего или не сделал, убегаю, сверкая каблуками к Дашке, которая стоит с диким видом, и наблюдает за всеми моими манипуляциями с выражением полнейшего недоумения на лице.
– Даш, сделай лицо попроще, - говорю я ей, едва подлетаю к ней и висну на ее шее.
– Виол, я не поняла, это что такое было? Вы что, вместе не могли из аэропорта приехать? Это ж сколько денег лишних, туда и обратно. А зачем? Поругались что-ли?