Ты сторож брату твоему
Шрифт:
— Гек, но я ведь тоже хочу жить. Почему этой кукле можно, а мне нельзя? Ну что, это такое страшное преступление — помочь несчастным кирийцам немножко больше, чем по программе? — Она жалостно, как нашкодивший пес, заглянула ему в глаза. — Гекочка, ну что ты молчишь?
— Я пока еще ничего не понимаю. И ты из меня слезу не дави, а рассказывай толком.
Постепенно выяснилось, что одним все, а ей ничего! А жизнь идет, молодость, как дым. Да! Уже по утрам морщинки разглаживать нужно. Ну почему надо быть последней?… В общем, Тину потребовалось срочно передать информацию для Ренвуда, контрабандную,
В назначенное время она сняла поле, но никто не вылетел. На обзорном экране она видела, что все флайеры кроме того, на котором отправился Макс, на месте. Время шло. Она стала волноваться и решила, на всякий случай, сбегать вниз, а там!.. Она так испугалась, что пулей полетела к себе наверх. На лестнице столкнулась с Тином. Они поднялись к ней и сидели, не высовываясь, решили — пусть лучше Макс поднимет шум, наткнувшись на труп, иначе пришлось бы объяснять, почему они оказались в нижнем холле. Боялись, что догадаются об их контрабандных делишках.
— Как ты определила, что Шацкий уже мертв, а не без сознания просто?
— Гек, я в этой медицине не разбираюсь, но как я увидела, сразу поняла, что никакая помощь ничего не сделает, мертвых не перепутаешь.
Минуты две он сидел молча, не глядя на девушку.
— Тебе придется еще побыть в своем номере. Пойдем, я провожу.
— А долго мне там сидеть?
— До вечера.
— Почему до вечера?
— Потому что к этому времени я закончу дело.
Гек даже не увидел, а почувствовал, как в тот же миг Рита стремительно окинула его взглядом. Не имей он прекрасной реакции, просто не обратил бы внимания.
В коридоре они встретили Гардмана. Рита прошла мимо, не посмотрев в его сторону.
— Поднимитесь, пожалуйста, в лабораторию, Тин, — сказал ему Гек, — я сейчас туда приду.
Как только он вернулся и сел на свое место, Гардман сразу же заговорил:
— Я понял, что Рита вам все рассказала. Не буду ничего отрицать. И оправдываться тоже не буду. Да, сотрудничал с Ренвудом. Дело, конечно, не очень достойное, тем более, что вы не все знаете, это мой грех не единственный.
— Какой же за вами еще?
— Когда я должен был отправиться на Кири-2 за пробами, ну, для этих неоконченных исследований Шацкого по нивсам, Ренвуд попросил меня взять его с помощником с собой. Говорил, что для них это единственная в жизни возможность побывать в космосе, увидеть соседнюю планету. В аппарате места достаточно… Понимаю, что это очень грубое нарушение действующих инструкций, но отказывать я не стал.
— Когда вы брали спино-мозговую жидкость у
Гардман удивленно поднял брови.
— Странно, что вы спрашиваете именно об этом. Да они буквально умоляли меня разрешить им самим это сделать. Я дал снотворное, шприц, и даже из аппарата не вылезал.
— И ничего подозрительного не заметили в их поведении?
— Нет… пожалуй. А вот планета произвела на них огромное впечатление. Это чувствовалось. Всю дорогу назад они не проронили ни слова.
— Вернемся к трупу. Зачем вам вообще нужно было в этот день покидать станцию тайком, если на следующий день у вас был плановый выход, разве нельзя было подождать?
— Нельзя было. В тот день Борг дал мне ненадолго документацию по программе помощи на новый срок, то есть рабочий план следующей группы. Надо было воспользоваться моментом. Ну, а когда я уже собирался смотаться, он задержал меня разговорами. Что было потом, вы знаете от Риты. Все сорвалось.
— Но вы могли переснять документы?
— Конечно. Только документы на этот раз были слишком важные, а Ренвуд чересчур недоверчив, требует подлинники. Боится, чтобы не надули.
«Правильно, — сказал себе Гек, — понимает, с кем связался».
— Как он с вами расплачивался?
— А вот этого я не скажу, — с нагловатым спокойствием ответил Тин. — Если там, на Земле, с меня будут взыскивать в судебном порядке, может, что-нибудь и отдам. А сейчас, зачем торопиться?
«А ведь, пожалуй, ничего этому сукину сыну не сделать, — мелькнуло у Гека в голове, — в конце концов он еще заявит, что действовал бескорыстно из ложно понятых гуманных побуждений».
— Ну что ж, — взглянув на часы, проговорил он, — пора обедать.
Круг получился замкнутым. Ольга шпионила за Шацким, Тин с помощью Риты продавал научно-техническую документацию, Борг составлял фальшивые отчеты, а в остальном — они все не причем. Гринев вообще появился на станции, когда Шацкий уже был мертв.
И все-таки существовала одна маленькая, замеченная им в свое время деталь, которая позволяла теперь выделить из всех подозреваемых лиц одну центральную фигуру и сосредоточить на ней следственную работу.
К концу обеда, когда публика слегка расслабилась, Гек спросил, обращаясь ко всем сразу:
— А известно ли вам, уважаемые коллеги, какие факты были установлены Шацким о состоянии двух здешних цивилизаций?… Что, никому не известно? — он медленно обвел всех взглядом. — Ну, так я расскажу.
Он коротко изложил суть дела.
— Что же выходит, мы помогали не тем, кому нужно? — удивился Макс.
— Не понимаю тогда, чьи же там города, на той планете… И вообще ничего не понимаю, — произнесла Ольга.
— Да, ребята, — Гек встал из-за стола, — много еще в этой истории непонятного. Но дело в том, что у меня есть неопровержимые доказательства того, что кирийцам все было известно, и что, скрывая это, они предприняли ряд спланированных преступных действий. Сейчас я отправлюсь к Ренвуду, прижму старика как следует и все узнаю — о городах, о нивсах и о прочем. Пошли, Рита, посидишь еще взаперти. — Он повернулся к остальным. — До скорого.