Ты в гадалки не ходи
Шрифт:
— Напрасно.
— А знаешь, почему я тебя не боюсь?
— Почему? Потому что ты идиот?
— Хамка.
— Мерзавец.
И я не удивилась, когда Князев достал из кармана брюк очередной пистолет.
— Они у вас что, размножаются почкованием? — поинтересовалась я, указывая на пистолет.
— На колени! — приказал Князев.
— И не подумаю, — ответила я и создала шаровую молнию. — Или вы сейчас же открываете дверь, или эта молния летит вам в переносицу. Я не шучу. Я не боюсь
И тут в дверь постучали.
— Ни слова о том, что ты слышала, — прошептал, делая страшные глаза, Князев. — Иначе тебе не жить.
— Я не пойду на сговор с вами, — грозно прошептала я и, повысив голос, спросила: — Кто там?
— Госпожа Рязанова, это вы?
— Да, я.
— Это дворецкий. Мне велено отвести вас в столовую. В библиотеке я вас не нашел, хорошо, что вы оказались в оружейной комнате. Отоприте дверь, пожалуйста.
— Хорошо, — И тихо, Князеву: — Отпирай, гад!
— Попробуй только выдать меня! — прошипел Князев.
И отпер дверь.
Я стояла как пугало — в одной руке шкатулка с Книгой, в другой — шаровая молния. И на меня — на такую — изумленно смотрел пожилой чопорный дворецкий.
— Э… мм… — промычал он. — Госпожа Рязанова, я не знал, что вы здесь не одна.
— Это не имеет значения, — спокойно сказала я. — Я объясняла господину Князеву принципы создания шаровой молнии. Теперь я ее развею… — я действительно разрядила молнию и распылила ее на атомы, — и пойду обедать. Ужасно проголодалась. Эти шаровые молнии отнимают уйму энергии. Так где столовая?
— Я вас отведу, — сказал дворецкий.
— А господин Князев не будет обедать с нами?
— На этот счет распоряжений от босса не поступало, — смутился дворецкий.
Я услышала, как Князев сдавленно хмыкнул.
— Ничего, господин Князев, — сказала я ехидно, — вам полезно попоститься.
И я пошла следом за дворецким.
Этот снобистски настроенный дедок привел меня в столовую, которая по размерам хоть и уступала пиршественной ведьмовской зале, но по украшениям обставила ее на сто очков. Стены просто ломились от гобеленов и картин, на столе сиял фарфорово-хрустальный бомонд, а столовое серебро так и вызывало желание его прикарманить.
Сметанин подошел ко мне и предложил руку, дабы подвести меня к столу. Подвел, отодвинул стул и нежно усадил меня на него. Если бы не хозяин, я б от волнения точно села мимо стула. Ну а волновалась я сами понимаете от чего.
Сметанин сделал знак дворецкому, и тот стал разливать суп.
— У меня все скромно, — кокетничал Сметанин. — Пища постная, я пощусь перед Рождеством. А вы поститесь, Ника?
— Нет, я как-то, как-то об этом не думала. Вообще-то надо, наверное.
— Надо. Это не только очищает организм,
Мы принялись за суп. Он, хоть и постный, был вкуснейший и качественнейший. Давно я не едала такого супа!
Впрочем, особенно наслаждаться едой я не могла.
Меня сверлила мысль о том, как сказать Сметанину, что его собираются убить. И, наконец, я решилась. Отставив пустую тарелку в сторону, я сказала:
— Господин Сметанин, я должна вам кое-что сообщить.
Он поднял бровь:
— Что именно?
— На вас будет совершено покушение.
Сметанин, казалось, не удивился.
— Когда и кем? — только и спросил он.
— Когда — на Рождество, кем — людьми Лунатика.
— Откуда вам это известно?
— Скажем так, я стала свидетельницей одного разговора, который мне не понравился.
— Степан, положите госпоже Рязановой печеного картофеля и стерляди. Между кем был этот разговор?
Я слегка замялась, но потом выдала:
— Между вашей женой и астрологом. Я слышала это буквально несколько минут назад. Разговор проходил в оружейной комнате.
— А как вас туда занесло, простите?
— Я… я искала туалет. Пошла по коридору, услышала, как за одной из дверей плачет женщина, и…
Тут я пересказала Сметанину все в подробностях. Он молчал, не бледнел, не краснел и вообще выглядел спокойным, как Монблан. Когда я закончила, он сказал:
— Что ж, теперь я могу развестись с моей женой без всякой опаски. Высокомерная стерва! И на кого она только меня променяла! Ха, на астролога. Смешно до колик. Вы ешьте, Вероника, ешьте. События, о которых вы мне столь любезно рассказали, не стоят того, чтобы из-за них перестать есть отличную стерлядку. Только не подавитесь косточкой.
— Я постараюсь, — пробормотала я, краснея.
Было мне нестерпимо тошно. Хотелось дать пощечину себе самой. Хотя в чем я провинилась? Да ни и чем! К тому же я предупредила преступление, убийство человека!
— Теперь они изменят свои планы, — сказала я Сметанину. — Раз знают, что я все слышала.
— Вполне возможно.
— Вам, наверное, следует усилить охрану.
— Ни к чему. Если кто-то захочет со мной разделаться, он пробьется и через охрану.
— Ну да, логично.
— Почему вы не едите картофель?
— От него полнеют. Господин Сметанин, я бы не была столь беспечна в деле своей безопасности.
— А, бросьте, Вероника! Я не боюсь. Уж если мне на роду написано погибнуть от руки Лунатика или моей вздорной жены, так это и сбудется. Совершенно не стоит из-за этого отказываться от радостей жизни. Кстати, вот что.
— Да?
— Охрана потребуется вам. Вот уж кто действительно в опасности, так это вы, девочка.