Ты веришь в судьбу?
Шрифт:
— А я и не знал, что ты умеешь хозяйничать, Джеральд, — насмешливо прокомментировал Вульф появление приятеля с полным подносом.
Взглядом вступаясь за Джеральда, Син поставила поудобнее кофейный столик.
— С сахаром? — разливая горячую жидкость по чашкам, спросила она не без сарказма; сладкое пойдет ему на пользу: его настроение слишком горчит!
— Мне, как обычно, черный, пожалуйста. — Вульф опять не пожелал остаться в долгу.
«Как обычно»!.. И надо же ей было спрашивать! Вечно он берет верх в любых словесных
— Так что же заставило тебя, Джеральд, — Вульф намазывал масло на тост, — разыскивать меня здесь, вместо того чтобы дожидаться дома? Впрочем, — нахмурился он, — я не уверен, что ты приехал ко мне… — Он ждал ответа.
— Я приехал не к тебе, — не стал лукавить Джеральд. — Мне нужна Син затем же, что и тебе: узнать поподробнее об отъезде Ребекки… о побеге, — заставил он себя произнести подходящее слово.
— Понятно, — проговорил Вульф. — И как, узнал что-нибудь?
Джеральда начал раздражать этот допрос.
— Мы не успели поговорить.
Син стало жаль Джеральда, но она сочла за лучшее не вмешиваться.
Вульф считал иначе.
— Так спрашивай сейчас! Вы столько пробыли вдвоем на кухне, что могли обо всем переговорить. — Голос его звучал капризно-зло, он переводил подозрительный взгляд с Джеральда на Син и опять на Джеральда.
— Нам было некогда: мы готовили завтрак. — Син не смогла дольше оставаться в стороне. Вульф того и гляди устроит сцену ревности, не имея на это ни права, ни повода. — К тому же мне нечего добавить, я не могу вам сказать ничего нового.
— Не можешь… или не хочешь? — (Определенно, Вульфу следовало родиться во времена инквизиции!..)
— Не могу. — Син ни за что не согласилась бы обмануть доверие Ребекки, но… Предательский румянец подступил к щекам, и Син испугалась, что выдает себя. Но если она правильно угадала причину, по которой Джеральд примчался сюда за сто миль… Если угадала… Ей вовсе незачем делиться своими подозрениями.
— Все правильно. — Джеральд глубоко вздохнул. — Видишь ли, Вульф, — каждое слово давалось ему с видимым трудом, — Ребекка звонила мне сегодня. Похоже, она там… в общем, она уехала не одна. Сожалею, Вульф. — Джеральд торопился снять с себя всю тяжесть навязанной ему миссии. — Ребекка встречалась с другим, и его зовут Глен Рейнодцс!
Значит, садовника зовут Глен. Хмм, подходящее имя для бронзового красавчика — родители не промахнулись! Господи, о чем она думает!..
Син боялась поднять глаза на Вульфа. Второй раз его бросает невеста, и второй раз — ради другого мужчины; хотя это Вульф так думает, на самом деле у них все было иначе: Син ушла в никуда и ни к кому! А вот Ребекка… Каково-то ему сейчас?
По лицу Вульфа было невозможно понять, о чем он думает и что чувствует: губы плотно сжаты, глаза прищурены — маска абсолютного, непробиваемого равнодушия. И тяжелое молчание.
— Кто такой Глен Рейнолдс? — наконец спрашивает он.
— Это парень, которого я
Син снова переводит взгляд на Вульфа и снова ничего не может разглядеть: все то же непроницаемое лицо. Не будь у него Барбары, ему можно было бы посочувствовать!..
— Поверь, я даже не догадывался, Вульф, — неловко оправдывается Джеральд, которого также озадачивает отсутствие реакции. — Если б знать, я бы тут же вмешался…
— Зачем? — задает еще один вопрос Вульф и непонимающе смотрит на Джеральда.
— Зачем? — как эхо, повторяет окончательно сбитый с толку Джеральд. — Но ведь…
— Так зачем все-таки? — настаивает Вульф.
— Ну, я… Господи, да пойми же ты: он — садовник! — Джеральд ничуть не разыгрывает отцовский ужас. — Я бы вмешался, прекратил это: у них не может быть ничего общего! — в беспомощной истерике выкрикивает он.
— Интересно, — Вульф кривит рот в едкой усмешке. — Вот уж не знал, что ты такой сноб, Джеральд.
— Снобизм тут ни при чем, — защищается тот. — Ребекка моя дочь, единственная, и я хотел для нее только самого лучшего!
— Потому и благословил на брак со мной, я прав? — Вульф не скрывал пренебрежительной иронии.
— И поэтому тоже! Не надо представлять ее жертвой, Вульф. Ты всегда нравился Ребекке, и тебе это прекрасно известно. Черт возьми, она шла за тебя сама! — Джеральд понимал двусмысленность положения, в котором оказался, и злился еще больше.
— И сама же передумала, Джеральд, на что имела полное право! Ты же сказал: нравился — в прошедшем времени. Что-то изменилось, и неважно, по какой причине. Важно, что с ней все в порядке; она с тем, кого сама выбрала, — значит, все хорошо, и я не вижу повода…
— Все хорошо?! — Джеральд прямо-таки взвился. — Она Бог знает где, с этим юнцом — Рейноддсом, а ты «не видишь повода» и хочешь, чтобы я успокоился?!
— Джеральд, Ребекка совершеннолетняя, ей не нужна ничья опека, чтобы принимать решения; она самаза себя решает, — пробовал вразумить его Вульф. — В любом случае поздно что-либо предпринимать.
— Вы двое должны были пожениться! — Джеральд никак не хотел принимать очевидное.
— Да, — продолжал втолковывать ему Вульф. — Но Ребекка передумала выходить замуж, по крайней мере, за меня, — добавил он сухой скороговоркой.
— Кстати, о тебе. — Джеральд ринулся в новую, еще более яростную атаку. — Если бы ты любил Ребекку по-настоящему, то не отпустил бы ее так легко, — подступил он к Вульфу.
— Я очень хорошо отношусь к Ребекке, очень. У нас был бы прочный брак, основанный на взаимном уважении и доверии. Но ты напрасно ждешь, что я брошусь за ней как больной от любви молокосос. — Вульф говорил все жестче. — Если она выбрала Рейноддса, могу лишь пожелать ей счастья.