Ты волшебник, Гарри!
Шрифт:
— Ну, как... Как обычно. У нас был договорной брак. Нас сильно потрепало, когда мы начали возню из-за месторождения в Крыму... Нужен был хороший брак и у меня не было выбора. Отец меня предупредил, с братом прикинули с кем выгоднее и оформили брак, — вздохнул отец.
— А как мама тебя встретила?
— Чаем облила чертовка, а когда мы уже уходили, «нечаянно» коленом в пах двинула, — произнёс Магомед и улыбнулся. — Ох и строптивая была... жуть. Запретила мне порог её дома переступать.
— У неё кто-то уже был? В смысле она кого-то
— Нет. Кто бы к этой бестии подошел? Зухра была кремень и любого в бараний рог гнула, — Магомед улыбнулся и пустился в воспоминания. — Слушай, я помню, когда у меня друзья узнали, там столько говорили! Говорили, что один к ней прижимался, так она ему голову подносом для чая разбила. Трех женихов с порога развернула, а с Дадашевым вообще ужас что было! У нее на пороге весь род Дадашевых стоит, а она им «Со слабаком жить не буду!» и дверью перед носом хлопнула.
— Дадашев обиделся?
— Обиделся, конечно, но Зухра у Джамбеков жила. Джамбеки у двора. Они малый, но сильный род. Да и мать твоя красавица была такая, что когда она на озеро купаться шла, по горам волки выли. А тут я.
— И что ты сделал?
— Как что? Все знают: Мусаевы — камень! — хмыкнул отец. — Я у нее под дверью два дня ждал. Упёрся , как скала, и стоял! Её ждал.
— Ага, помню. Два дня без еды и воды, — улыбнулся Борис.
— Ну, как без еды и воды, — кашлянул Магомед. — У меня курута было три кругляша в кармане. И бурдюк с айраном за пазухой. Но там чуть-чуть было... ревом гор клянусь... И ты матери это не говори. Незачем ей знать.
Улыбка на лице Бориса усилилась, а Магомед отхлебнул чаю и продолжил:
— Но это мы с матерью, понимаешь? У нас времена другие были. Роду плохо было. Сейчас род наш богат. Сейчас сила есть. А тут... — Магомед набрал полную грудь, взглянул на улыбающегося сына и выдохнул. — Слушай, Москва далеко, а мы тут. Плевал бы я на слухи, но тебе потом ко двору идти. Ибрагим — умный. Ибрагим с силой земли. Он наше дело продолжит. Да и... незачем ему у императорского дворца сидеть. Ему наше дело продолжать надо. А ты же не всё время служить будешь? Аномалии, они сегодня есть, завтра нет...
— Ты хочешь, чтобы я представлял наш род при дворе? — спросил прямо Борис.
— Да, сын. Хочу. Иначе просто некому. Мы тебя для этого готовили, — вздохнул он.
— А жену? Тоже готовили?
— С женой накладка вышла, — вздохнул отец. — С Воронцовыми была договоренность. Все вроде порешали, обо всем договорились, но...
— Что?
— Слушай, я, конечно, отец и глава рода, но... Ты посмотри как-нибудь на дочь их. Род, конечно, родом, но тебе с ней потом всю жизнь жить, — отец вздохнул. — Для рода — да. Полезно будет. Не так, чтобы очень надо, но... Смотри сам. Скажешь — да, оформим помолвку. Скажешь нет... пойму, а матери сам объясню.
Боря кивнул.
— А на счет этой Екатерины Сельвиной... — отец снова пригубил чаю. — Я тебя предупредил. Слухи при дворе уже ходят. Тебе не раз ими в лицо ткнут. Она не твоя невеста, чтобы такое себе позволять.
— Пока не моя, — кивнул Боря.
Отец замер с чашкой чая и покосился на сына.
— Боря, зачем так шутишь? Я хоть и здоров, как бык, но...
— Я серьёзно, пап, — кивнул младший сын.
Магомед спокойно пригубил чай и поставил чашку на стол.
— Боря, семья у неё... Не из лучших. Гнилая семья, — начал рассказывать отец. — Мы хоть войной не занимаемся, но у нас умных и хитрых тоже хватает. Родня у них только в Лондоне. Местных никого нет. А сами они ушлые. То там урвут, то тут откусят. На деньги падкие. А как дочь их рядом с вами виться начала...
— Они думают, что мы с ней спим, — кивнул Боря. — Я знаю. Она рассказывала.
Отец вздохнул и посмотрел на сына.
— Сердцу не прикажешь, Боря. Понимаю, но ты тоже меня пойми. Это её мать и её отец. От них не откажешься.
— А еще рядом Гарри, — спокойно ответил Боря, пригубив чаю.
— А она?
— А она нам друг, папа.
— Только друг?
— Только друг, — эхом отозвался сын.
— А Гарри?
— Тоже друг... Такой, каких еще не было, — кивнул Борис.
Магомед вздохнул и углубился в пуфик, после чего потёр лицо ладонями и тихо прошептал:
— Как же тебя угораздило так...
Немного успокоившись и собравшись мыслями, он спросил:
— А если выбирать придётся? Кого выберешь?
Боря молча отхлебнул чая и уставился на столик. Отец не торопил его с ответом, но тут зазвонил телефон.
Сын взглянул на экран и приподнял брови.
— Кто?
— Гарри, — ответил Боря и поднял трубку.
— Боря. Мне нужен чистый, не связанный с вашим родом тонированный автомобиль у... торгового центра Лютик, — послышался голос в телефона, и Борис покосился на отца. — С проверенным молчаливым водителем. Хотя бы на пару дней.
Закончив разговор, он взглянул на главу рода, который прекрасно слышал голос Гарри, и тот кивнул.
— Знаешь, Гарри, хороший парень, но когда-нибудь я попрошу у него, — произнёс Магомед и достал телефон, на котором тут же принялся набирать номер по памяти. — Не обессудь. Не через тебя попрошу. Напрямую у него.
— Я понял, — кивнул Борис.
— Азамат? Ты там коз трахаешь? Какого хрена трубку не берёшь так долго?
— Тебе такие козы и не снились, выкидыш гор, — отозвался сонный голос в трубке. — Чего надо? Разбудил, кизяк старый.
Отец покосился на сына, кашлянул, и произнёс:
— Машина нужна чистая. Чтобы нигде не светилась.
— Ты в своём уме? Сам найди. Я у тебя по территории не лажу.
— Не мне. У тебя в городе надо.
В трубке несколько секунд молчали, но после голос спросил:
— С сыном случилось что-то?
— Нет, но очень надо. У торгового центра Лютик.
— Когда?
— Вчера, Азамат. Вчера.
— Без ножа режешь.
— Знаю. Сочтёмся.
В трубке тяжело вздохнули.